— Отдала и отдала, — согласилась с содеянным Евдокия. — Не вести же их обратно!
— Серебро твоё сохранила, — продолжала отчитываться бабушка. — Мне сказали, что ты придумала выращивать горчицу?
— Угу.
— То прибыльное дело, — одобрила монахиня. — Меня расспрашивали насчёт твоих советов по ведению хозяйства, а я толком ничего и не знаю.
Евдокия набрала воздуха в грудь, чтобы начать рассказывать бабушке о том, сколько всего ныне полезного крутится возле городских выгребных ям, но та не заметила, опередила её:
— Мирские посмеялись над твоими советами, а в монастыре ко всему сказанному тобой отнеслись серьёзно.
Аграфена выжидающе, со значением посмотрела на внучку. Евдокия выдохнула, пожала плечами, не проявляя радости от интереса монастыря. Не все мирские посмеялись над ней, и подтверждение тому — мешочек с серебром. И если местному игумену нужны подробности, то пусть покупает их наравне с другими. Там же речь идёт не только о червяках и удобрениях, а об ускоренном получении селитры, о выделении газа, который рано или поздно научатся использовать.
Евдокия сделала достаточно подарков чужим людям, и никто доброго слова не сказал, зато новые просьбы излагают не стесняясь. Бабушка явно смягчила ситуацию, проникнувшись жалостью к людям и надеясь всем помочь.
Но Дуне было уже всё равно. Все её мысли были посвящены планированию дороги домой. Елену предстояло постепенно приучать к московским порядкам, но не переусердствовать. Сейчас девочка плаксива из-за осознания спешного отъезда и твёрдым отказом царевича брать с собой звездочёта. Никто из посольства не ожидал, что маленькая господарынька предвкушала похвалиться перед царем таким умным и образованным человеком. Вдобавок ко всему князь настоял на замене нянек на московских жёнок, и если раньше Елена радовалась этому, то из-за звездочёта стала делать всё наперекор.
Евдокии хотелось быть рядом с князем, но девочка не отпускала её от себя, и боярышне приходилось отвлекать Елену от гневливости или не давать грустить. В другое время Дуня с легкостью бы увлекла девчонку и утомила бы шалостями, но не в чужом замке.
Тем более что все обитатели были взбудоражены учебными полетами Влада Дракулы на дельтаплане. Он и его воины учились летать, но отчего-то решили, что ветер лучше ловить на вершине башни.
Без травм не обошлось, но это никого не остановило. Грязно-серые дельтапланы, (а цвет такой Влад выбрал специально, чтобы его летающих разведчиков не заприметили в сумерках), срывались в полёт и кружили над Сучавой. Слухи об этом ползли самые жуткие, но нельзя было не признать военный талант Влада: он с ходу придумал, как можно использовать дельтапланы, задумался о маскировке и продолжал искать способы нанесения вреда с воздуха. Евдокии хотелось намекнуть ему о важности всё держать в секрете, но «гигантские нетопыри» уже привлекли к себе внимание.
А вообще у боярышни не было настроения с кем-либо общаться. Ей хотелось помечтать, как она устроит свою жизнь с Юрием Васильевичем, а не переживать за Дракулу или рассказывать Елене без умолку о её будущей жизни в Москве. Но девочку можно было понять: её отрывали от дома и везли в неизвестное…
С того дня, когда царевич с князем объявили об отъезде, прошло три дня. Три неспокойных, наполненных слухами о приближении конца света и появлении на землях Стефана стотысячного войска осман, дня. И, наверное, сборы в обратную дорогу продлились бы дольше, если бы не начал таять снег.
— Мы завтра уезжаем! — повторил князь Юрий на третий день, поняв, что никто не торопится со сборами господарыньки. — С Еленой или без неё.
Последние слова вызвали шок у присутствующих, а лицо Стефана потемнело. Все смотрели на господаря, готовые накинутся на московитов за небрежение невестой и непочтительность к хозяевам дома. Но Стефан молчал.
Он-то до последнего надеялся, что русичи засидятся и вынуждены будут биться с османами. Коли так случилось бы, то московских послов, с лета дожидающихся в Царьграде встречи с султаном, казнили бы. Стефану доложили, что Мехмед до сих пор не принял их, но и не прогнал. Хватило бы малейшего повода, чтобы прилюдно покарать докучливых послов и царь Иоан уже не отсиделся бы в стороне.
Господарь хмуро смотрел на сверлящего его упрямым взглядом князя и желал в этот момент только одного: дать команду своим воям порубить его и всех, кто с ним. Пусть они кровью умоются, а не дочь его получат! В этот момент ему казалось, что он найдет ей жениха получше.
В ожидании ответа господаря тишина набирала угнетающую весомость, и только княжна Катарина ёрзала, поглядывая со вспыхнувшей надеждой на молодого царевича. В отличие от маленькой Елены она могла выскочить замуж за него хоть сейчас, и не собиралась упускать своего шанса. В один миг из худородной княжны могла бы подняться в царевны, получить во владения обширные земли, кои не то что за день не объедешь, а месяца не хватит. И вместе с землями — несметные богатства, твёрдое положение во власти. Равного царевичу жениха нет и не будет!