Стефан видел её мысли насквозь и понимал, что бесцеремонная девица права. Он ожёг её взглядом и сквозь зубы выдавил князю:
— Добро, — не без удовольствия наблюдая, как царевич напряженно затрепетал ноздрями, думая, что сватовство сорвалось по вине дядьки. — Отпускаю Елену, — выждав паузу, добавил господарь и обстановка разрядилась, а посольские облегченно вздохнули.
Утром, помолясь, выехали. Первый день пути Елена обживалась в своём походном домике, а на следующий зазвала Дуню в гости. Евдокия пришла с бабушкой и та, потихоньку-помаленьку завладела вниманием девочки. Так и повелось.
Аграфена взяла на себя обучение Елены, царевич устраивал конные прогулки, жёнки обеспечивали господарыньку комфортом, а Евдокия вечерами развлекала всю компанию сказками. Иногда она навещала слугу дона Игнасио.
Он больше не изображал дурачка, но молчал. Дуня рассказывала ему, что на Руси всем миром стараются сделать жизнь лучше, а розмыслам особый почёт. Им все помогают, надеясь, что новые придумки облегчат тяжёлый труд.
Она ни в чём не убеждала пленника, но выводы сами напрашивались. Хозяева дона Игнасио желали блага только для себя, а на Руси были бы рады, если бы всем было хорошо. И способ достижения блага у папского престола был очень уж мерзким — не надеясь на собственные силы, ум и трудолюбие, они втаптывали в грязь доверившиеся им народы, чтобы личные успехи и продвижение казались более значимыми.
Евдокия уже догадалась, что высшие церковные иерархи не добьются тех успехов в медицине, на которые рассчитывали. И она точно знала, что они умудрятся растерять накопленные древними лекарями знания. Избранные не будут жить по сто лет и дольше, как им, видимо, мечталось, зато в отместку они исказят лекарское искусство, доведя всё до абсурда, и нет им прощения за это.
Боярышне было жаль, что она не может рассказать пленнику, как на протяжении веков будут травить общественным мнением выдающихся лекарей, как спустя четыреста лет коллеги отправят в психушку венгерского врача за предложение мыть руки перед операцией. Сейчас это кажется дикостью, но потомки сделают это.
И всё же Евдокия рассказывала о многом и видела, что пленник её внимательно слушает. А потом она приметила, что во время прогулок он с интересом наблюдает за суетящейся Ариной. Самой младшей по статусу среди жёнок, но она из служилых и знает несколько языков. Дуня переговорила с князем, и он разрешил Арине учить пленника русскому.
По пути посольский поезд догоняли купцы, которые вели торговлю в Молдавии. Приближающиеся османы вынудили торговых гостей прервать свои дела и поспешить за посольством. Знакомый боярышне купец Поликарп полностью рассчитался с нею и получил приглашение заехать в Доронино, чтобы посмотреть товар из первых рук и договориться об использовании лавки в Новгороде.
Обратный путь всем показался лёгким. Чем дальше уезжали от родного дома Елены, тем крепче становился мороз, и лошади бодрее тянули повозки. Ехали весело, нигде не задерживаясь и вскоре добрались до дома.
Въезжали под звон колоколов и радостные приветствия горожан. Все уж заждались царевича и его маленькую невесту. Даже ежегодные соревнования по клюшкованию на льду без него не начинали.
Возок Евдокии и Аграфены въехал вместе со всем поездом в Кремль. Дуня догадывалась, что Иван Васильевич и Мария Борисовна торжественно встретят сына с будущей невесткой, сама она надеялась постоять немного и уехать домой. По дороге она обо всём уже отписала царю с царицей. Кучу бумаги извела, описывая события, своё участие в них и всех остальных. Беспристрастно рассказала о Елене, чтобы Мария Борисовна понимала, как ей вести себя с девочкой. Так что Евдокия безотлагательных расспросов не ждала.
Она вышли из возка, подала руку бабушке, чтобы помочь сойти ей со ступеньки и, к своему удивлению, увидела подошедшего князя. Вместо того, чтобы стоять подле царевича, он стоял и смотрел на неё.
— Юрий Васильевич, тебе же с Иван Иванычем рядом надо быть, — нахмурилась Дуня.
— Как и тебе, Евдокия Вячеславна. Идём вместе!
Аграфена спустилась, опёрлась о посох и хмыкнула, глядя на внучку с князем: