— Ну во-о-от, — расстроилась Дуня и захотела вернуться домой.
— А где твой дом, дитя? — спросил кто-то её.
— Как где? Там! — махнула рукой она, вертя головой. — Меня Юрий Васильевич ждёт и куча дел.
— А про родных и друзей узнать ничего не желаешь?
— Непростой вопрос, — задумалась Евдокия и неуверенно отрицательно мотнула головой.
— Вот и молодец. Всё может быть так, как ты видела, а может измениться, коли потомки подведут. Будущее не определено.
— А я? Я вернусь в будущее?
— Только когда закончишь все свои дела.
— О, да мне сотни лет не хватит! Дел-то по горло!
— Вот и живи сто лет, не зная бед! — засмеялся удаляющийся голос, и Евдокия погрузилась в обычный сон, который она называла «без задних ног».
— Присниться же такое! — буркнула она утром, не смея надеяться, что все было правдой. И все же теперь ей было жаль, что она не узнала подробности о своих близких.
— Проснулась, горлица? — спросила Василиса, входя в светлицу.
— Угу.
— Тогда вставай, не ленись. Скоро подружки придут поплакать о твоей девичьей судьбе.
— Да чего там плакать? — возмутилась Евдокия. — Мне девичество уже опостылело!
— Дуня! Как не стыдно?
— Ой, да ладно! — отмахнулась она. — Вась, знаешь, мне свою лялечку махонькую захотелось. Прав дед, что правнуков требует. Надо подкинуть ему, пока в отказ не пошёл. Пусть лошадкой у них побегает, — засмеялась девушка, и Василиса поддержала её, прикрыв рот ладошкой.
— Но подружек уважь, — напомнила ключница, отсмеявшись.
— Не сомневайся, — пообещала Евдокия и поспешила навстречу новому дню.
Эпилог
Гуляли на свадьбе князя Дмитровского и московской боярышни Евдокии всем городом. В этот день Дуня увидела Афанасия Никитина. Он недавно добрался до Москвы и был потрясен, когда ему рассказали, какой переполох вызвали его записки.
— Да я ж ничего… думал, будет польза для других торговых гостей, — оправдывался он, но его никто не обвинял. Наоборот, хвалили и по секрету шептали, что его князю, Михаилу Тверскому, предложили наладить путь для всей Руси в страну Чудес.
— Твой князь умён и деятелен, он справится с таким важным делом, а бояре его… пусть утрутся своей самостоятельностью. Ныне другие времена и выживут те, кто станет единым кулаком.
— Согласится ли он? — переживал Афанасий, боясь подвести своего князя.
— Царь и твой князь всегда были дружны. А теперь, когда стало известно, куда еретики ведут свои народы, то Михаил Борисович ни за что не пойдёт к Казимиру за помощью. Ты почитай новости, удивишься, что пишут.
Евдокия никак не могла вырваться, чтобы познакомиться с Никитиным, но он был жив и больше помирать от болезни не собирался. Она надеялась, что путешественник не скоро уедет в Тверь. Люди Семёна Волка его опекали, и пока царь не провернет какие-то свои дела с шурином, не отпустят домой.
Свадебное пиршество набирало обороты. Столы выставили на улице и угощения на них носили с царской кухни и из Доронинского дома. Всю Москву накормили-напоили, да и развлечь смогли. Близкие боярышни все собрались, а вот родня из других городов не успела приехать. Князь, что б утешить свою жену, решил после празднования свадьбы в Дмитрове отправиться самим навещать её родню. Дуняшка назвала это свадебным путешествием и была очень рада: круговорот последних недель её ужасно утомил, и ей хотелось тишины.
Они с князем чуть ли не бежали от его бояр и дружины, чтобы не превращать свадебное путешествие в очередной поезд из сотен возов. Выехали двумя походными домиками (мужским и женским) и отрядом сопровождения. Зима ещё не отступила, и молодым грозило на обратном пути попасть в распутицу, но уж больно им хотелось побыть вдвоём. А ещё Евдокия заявила, что хочет соскучиться по своим важным нескончаемым делам, а то что-то она забыла, каково это.
Сопровождающие понимающе смотрели, как князь перебрался в походный домик жены и там остался. Ночью всем молодым сладко вместе, но княжеская чета не расставалась и днём.
У них были общие интересы и всегда находился повод посмеяться. Евдокия любила пошутить, а Юрий оказался не промах ответить. Задора этой пары хватало всех растормошить и во время пути сопровождающие не раз были вовлечены в проделки.
То петуху особо сварливой бабы подкладывали яйцо, наябедничав о чудо-птице священнику, то за одну ночь тайком ставили дом сиротам, то колодец от мути чистили при свете луны.
Конечно, петух и яйцо — это злая шалость, а вот с колодцем иначе поступить было сложно. Люди в деревне болели и догадывались, что из-за воды, но воспротивились бы Евдокии, объяви она о том, что можно попробовать залить туда раствор с бактериями из водорослей. Тем более она не была уверена, что сработает. А так всё хорошо получилось: за двое суток не только общий колодец, но все близлежащее озерцо бактерии очистили. Ну а с домом для сирот, у которых не осталось родни, требовалось чудо, которое поддержал местный священник. Сруб нашли готовый, перевезли, да в считанные часы поставили. Десятку крепких мужей и не такое под силу. Печью и окнами уже мастера занялись, а княжья чета оплатила их работу. И оно того стоило. Надежда и вера зажглась не только в детских глазах, но и в душах всех жителей деревеньки.