Царь поднялся с трона и, обняв брата, прошептал ему на ухо:
— Идём, Юрка, в церковь, снимем с тебя клятву о непродолжении рода. Только об одном прошу: не сватайся к Дуняшке до того, пока не сосватаешь моему Ваньке невесту.
— Но…
— Всё в твоих руках. Скачи к Казимиру, договаривайся о безопасном проезде через его земли. Чем скорее ты подготовишь путь в Молдову, тем быстрее я отправлю отсюда сына и её. Им здесь небезопасно оставаться.
— А в дороге?
— Дружина будет рядом днём и ночью, а тут так не получается.
— А бояре одобрят сватовство?
— Мы их пока торопить не будем. Пусть грызут эту кость, пока всё не обсосут, а потом я их прижму. Ты, главное, поспеши, чтобы до весны моя Марьюшка уже с невесткой нянчилась. Елене-то всего одиннадцать годков.
— Положись на меня… брат.
— Ну ладно, ладно… поспешим клятву снимать. Глядишь, мы с тобой ещё младшего Андрейку женим. Прав ты, что приехал ко мне с этим разговором. Жаль, что второй Дуняшки у меня нет, а то бы меньшого тож сосватали…
Юрий улыбнулся воспоминанию. Младшему брату придётся довольствоваться девушкой попроще. И Иван может придумать ему испытание наподобие того, что исполняет сам Юрий. А он счастлив уже оттого, что может позволить себе ухаживать за девушкой.
Вот только как? Да и забыть она могла о нём…
Улыбка на его лице растаяла, уступив место сомнениям.
Не стар ли он для неё? Не скучен ли? А вдруг она давно уже передумала?
Но вроде бы была рада видеть его в Думе. Улыбнулась и глаз не отводила. Как бы узнать наверняка?
Евдокия как в тумане провела время до приезда бабушки Аграфены. Мысли о собственном будущем её сильно смущали. Когда-то она обнадежила князя Юрия Васильевича, но теперь сильно сомневалась, что ей нужно выходить замуж.
Уж больна хороша была жизнь вольной птички! Сейчас ей никто не указ, а каково будет замужем? А дети? Это ж выносить надо будет, потом родить и следить, чтобы все с крохой было хорошо. Сколько лет потребуется, чтобы вновь оказаться предоставленной самой себе?
А с другой стороны, интересно побывать замужем, стать мамой, потом бабушкой. Вдруг это не так обременительно, как кажется? Милослава-то не перетрудилась, воспитывая троих детей, а Евдокия может родить одного и посмотреть, каково это. Вдруг сердце зайдётся от счастья, когда маленькие детские ручки обнимут её за шею? Вон Машка как сияет, когда на своих карапузов смотрит!
Боярышня никак не могла решить, какое будущее её устроит, но по приезду бабушки Аграфены решила положиться на судьбу по примеру Балашёва. В его фатализме было что-то обнадеживающее. Ведь благодаря ему Кузьма не сломался, вернувшись домой. Он уверен, что бог ведет его туда, куда ему надо больше всего.
Бабушка ничуть не изменилась, оставаясь такой же весёлой толстушкой, какой её запомнила Дуня.
— Ах вы мои славные, — ворковала она, обнимая двоюродных внуков. — Ванюша, какой же ты статный и мужественный! А усище-то… это же усы, а не молочная пенка? — прищурилась Аграфена, дразня заважничавшего при ней боярича.
Ванька выпучил глаза, а Евдокия расхохоталась. Была б её воля, она обязательно сбрила бы брату кошачью щеточку и тот пушок, что он зовёт бородой. Но Ванюшка не даётся.
— Какие вы взрослые! — умилялась монахиня. — Машенька, как же ты похожа на Настьку… хм, на настоятельницу Анастасию в молодости. От неё в юности никто глаз отвесть не мог.
Мария смутилась.
— А это что за малыши? Никак правнуки?
Натетешкавшись с Машиными крохами, Аграфена обняла Дуню.
— Забыла ты нас, не приезжаешь, — шёпотом упрекнула она. — А мы все слухи о тебе собираем… Настька повелела всё записывать, чтобы потом легче было житие твоё составлять потомкам.
Евдокия крепче прижалась к бабушке. Она переросла ее на полголовы. Та погладила её по плечику и отпустила. Глаза ее подозрительно заблестели, но внучка увлекла ее смотреть дом.
Родственница с удовольствием прошлась по всем этажам, сиюминутно ахая и охая, а за столом рассказала о житье-бытье в монастыре. О молитвах умолчала, то само собой. Зато с гордостью перечислила о творимых делах и сестрах, ставших соратницами.
— А я думала, что у вас тишь да гладь да божья благодать, — с улыбкой произнесла Милослава. — Иногда подумываю, что мне к вам пора.
— Да ты что такое говоришь? При живом-то муже? Или неладно у тебя с ним? — забеспокоилась Аграфена.
— Все ладно у нас, но дети выросли… — всхлипнула Милослава, — Маша замужем и редко приходит. Ей мужняя семья ближе стала, — несправедливо пожаловалась боярыня. — Дуняша дома не бывает, а сейчас вовсе уезжает и вот-вот замуж выскочит.