Провожать вышли все Воротынские и долго стояли, смотря вслед царскому поезду. Горожане вновь выстроились вдоль дороги и желали Ивану Иванычу доброго пути. Евдокии очень хотелось помахать всем рукой, но из домика это было сделать невозможно. Она посмотрела на уставшую бабушку, задремавшую возле растопленной печки, и решила не мешать ей отдыхать. Полезла в сундук, вытащила мужскую одежу и переоделась. На первой же заминке выскользнула наружу и велела седлать плетущуюся за походным домиком Муху.
— Вот так-то лучше, — улыбнулась она, встраиваясь в ряд своих воёв и ища взглядом князя Юрия.
С вичем* — *по имени отчеству
Глава 10
Наряд у Евдокии был статусным, и со стороны она походила на красивого богатого отрока: укороченная шуба, крытая расшитой тканью; кафтан мужского покроя, повторяющий фасоном шубу; порты и поверх шелковые штаны, заправленные в сапожки. Косу она спрятала под шапку с меховой опушкой, но не для того, чтобы казаться мальчиком, а чтобы не зацепиться ею. В целом её одежда вписывалась в разношерстный вид царского поезда и любопытные взоры были только из-за отделки шубы тканью.
Дуне даже показалось, что её появление никто не приметил из-за того, что её вои держались рядом с нею. За их спинами не враз кого приметишь, тем более они грозно зыркали, не давая никому приглядываться.
Как только поезд подъезжал к очередному постоялому двору, то Дуня спрыгивала с Мухи и на ходу залезала в домик. Бабушка настояла, чтобы на людях внучка ходила в платье. Евдокия и во время пути не раз возвращалась к бабушке, когда уставала ехать верхом или замерзала.
Подъезжая к новому постоялому двору, Евдокия переоделась, накинула шубу с длинными рукавами и вышла из походного домика. Обернулась, помогла бабушке спуститься и с удивлением посмотрела на подъехавшего царевича, князя и их ближних.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила она.
— Где он? — глухо спросил Юрий Васильевич.
— Кто? — нахмурилась Аграфена.
— Боярич… баский ликом… пригожий, весь из себя… — глухо произнес князь, смотря в глаза Евдокии, но та лишь приподняла брови. — Или то твой брат? Тогда почему не сказала, что он едет с тобой?
Боярышня с монахиней какое-то время молча смотрели на окруживших их мужчин, а потом:
— Ой, не могу! — всплеснув руками, захохотала Евдокия. — Да то ж я! — для достоверности она хлопнула себя по груди. — Надоедает сиднем сидеть, вот и… — она трогательно развела ладошки и с улыбкой обвела взглядом суровых мужчин.
— А я тебе говорил, что это Дунька в дорожной одежке, — хохотнул царевич и спросил: — Чего к нам не подъехала?
— Да мои не пустили, — кивая в сторону Балашёва с Ильей, призналась она. — Тем более, что я подолгу не езжу… так чего всех баламутить, скача туда-сюда.
Иван Иваныч одобрительно кивнул Балашёву, мельком глянув на крутящихся поблизости парочку неприметных воев. То князевы охотники. О них он узнал, когда читал список входящих в поезд людей. Подле него тож такие же находились. С виду неказистые, но глазастые и опасные.
Царевич тронул Юрия за рукав, торопя его пройти в дом. Смущенный князь хотел было что-то сказать боярышне, но чувствуя себя дураком, отступил, поспешил за племянником.
— Ловко же тот пан ввёл нас в заблуждение, — произнёс царевич, когда остался наедине с Юрием. — Вроде как о безопасности поезда беспокоился, заметил нового человека, а не мог не понять, что это боярышня.
Князь согласно кивнул, наново переживая то смятение, когда услышал, что с боярышней соседствует какой-то юнец. Не поверил. Схватился за оружие, чтобы наказать наветчика, но нашлись свидетели. А он и свидетелей готов был рубить. И если бы не царевич, сказавший, что юнцом может быть сама Евдокия, то случилась бы беда. А теперь ничем не укоришь ляха. Он выполнил свои обязанности и сообщил о том, что видел, а то, что не отличил девку от юноши, то не с него спрос.
— Хотелось бы знать, с какой целью он это сделал, — сквозь зубы произнёс Юрий Васильевич. — Ведь нарочно с намёком всё рассказал!
— Не думаю, что нам стоит опасаться людей Казимира, — посерьёзнел Иван Иваныч. — Если здесь прольётся моя кровь, то Казимир вырежет не только род убийцы, но и тех, кто не остановил. Ты ж сам обговаривал условия и другие короли выступили гарантами.
Юрий Васильевич с этим был согласен, но…
— Но, — подхватил мысль дядьки царевич, — как говорит Дуня, «подёргать кота за усы» они себе в удовольствии не отказывают, — закончил он свою мысль.