— Да что ты говоришь! — искренне обрадовалась боярышня. — Как здорово они придумали! Есть ли спрос на их услуги?
— Нарасхват. Они частенько опережают птиц и в отличие от них могут доставить небольшие грузы, — улыбнулся князь, довольный, что боярышня больше не молчалива и задумчива.
— Надо будет написать об этом в новостном листке. Это ж надо, как придумали! Одновременно мастера и гонцы! — радовалась за предприимчивых дмитровцев она.
— А где сейчас твой Гришаня?
— Ты его запомнил? — ахнула Дуня и уважительно посмотрела на князя. — За верность моя семья выделила ему землицу и новую службу.
— В дети боярские перевели его?
— Да. У нас земли немного, но людей поболе, чем у иных первых бояр, и давно уже назрел вопрос о создании собственной дружины.
Юрий Васильевич укоризненно качнул головой, и Дуня поправила саму себя:
— Громко сказано «дружина», но от татей защита нужна, так что один-два десятка воинов собрать необходимо. Чудо, что до сих пор нас не пробовали на зуб.
Князь не стал говорить о том, что в последнее время на дорогах и в лесах стало спокойнее. Конечно, чужаки заезжали, лиходейничали, но на обратном пути их ловили и казнили. Но это всё в общем, а касательно богатых людей дела обстояли не так гладко.
Разговор заглох сам собой. Вокруг было удивительно тихо, и медленно падающий лёгкий снежок уводил мысли в сторону мечтательности.
Юрий Васильевич с нежностью смотрел, как Евдокия сняла варежку и, подставив ладошку, ловила снежинки, пытаясь посчитать, сколько их нужно, чтобы получить капельку воды. Потом она увидела выскочившего на дорогу зайца и запретила его убивать, а косой продолжал сидеть и пялиться на людей. Вои развеселились, начали свистеть — и только тогда он ускакал в лес.
Лес закончился, вдалеке показалась Сучава, но князь показал Дуне на шатёр. Его поставили у реки, петлявшей в ложбинке, укрытой высокими берегами. Юрий Васильевич направил своего коня туда. Подъезжая, боярышня увидела утоптанную площадку, висящий над углями котёл, хлопочущих над благоустройством воёв. Все они радостно поприветствовали князя с боярышней и сделали вид, что ужасно заняты.
Евдокия подмёрзла в дороге, но греться в шатре не захотела. Она понимала, что, пригревшись около поставленной туда жаровни, потом не сможет выйти, не озябнув. Слезла с лошади и оглядевшись, подошла к сугробу и принялась лепить снеговика.
— Дуняш, ты чего делаешь? — опешил князь.
— Снеговика! Помоги-ка докатить этот шар туда! — попросила она. Снег оказался влажным и скатался в шар моментально.
— Снежную бабу? — переспросил её князь, но боярышня мотнула головой и поднажала, катя большой шар к центру площадки.
Юрий Васильевич усмехнулся и, сменив Евдокию, подтолкнул его туда, куда она указала. А девушка уже взялась за новый. Не прошло пяти минут, как она уже охлопывала крутобокого снеговика и думала, из чего сделать глазки. Ничего подходящего не было, но один из воев подал ей крохотные шишечки ольхи.
Дуня с удовольствием оглядела дело рук своих и князя. Слепила шлем снеговику и немного изменила округлые формы, придавая ему вид воина, а потом вспомнила про морковку, которую ей положили в мешочек для подкормки лошади. Мухе досталась одна штука, а другую Евдокия протянула князю, чтобы он завершил работу над снеговиком.
— А куда это? — не понял он, а Дуня решила загадочно промолчать.
Князь смутился, но уверенной рукой воткнул морковь в нижнюю часть. Евдокия прыснула со смеху и быстро переставила морковку на место носа. Юрий Васильевич покраснел, а Дуня расхохоталась.
— Ты же сама, — буркнул князь, но сам уже тоже смеялся.
— Княже, а там случайно не царевич стоит? — успокаиваясь, махнула она рукой в сторону заснеженного дерева. Ветви удерживали на себе целую гору снега, и он спадал редкими хлопьями при внезапном порыве ветра.
— Он, — подтвердил Юрий Васильевич.
— И чего это он на нас демонстративно не обращает внимания? Давай-ка мы его снегом обстреляем!
— Он нам ответит, — хмыкнул князь.
— Если выберется, — хихикнула Дуня, показывая, что надо целиться в ветки дерева.
Юрий Васильевич показательно вскинул брови, оценивая коварство боярышни, но снежок бросил одновременно с ней. Сначала ничего не произошло. Царевич недоуменно посмотрел на них, потом поднял голову вверх — и в этот момент на него ссыпался потревоженный снег!
Весь, прям совсем весь, оставляя дерево голым!