— Ой, не могу! — сгибаясь от хохота, всхлипывала Дуня.
— Ах ты! — отплевавшись, взревел царевич и ринулся к ней.
— А-а-а, снежный человек! — закричала она, давясь от смеха и убегая. — Княже, где санки, мы стратегически отступаем!
— Откуда ж тут санки, — развёл руками князь, наблюдая за рычащим царевичем, бросившемся вдогонку.
— Хватаем твою лодку и вниз! — весело скомандовала Дуня и подтолкнув её к краю, залезла внутрь.
— Евдокия, куда ты? — воскликнул он, хватаясь за бортик, но тут царевич, видя, что негодяйка ускользает у него из-под носа, ласточкой прыгнул в лодку — и князь решительно последовал его примеру.
— Раздавишь, дядька! — завопил Иван Иваныч, но тут же почувствовал, как Юрий извернулся, выталкивая его поверх себя и поддерживая. А лодка, на которую не успели установить парус, помчалась вниз, набирая ход. Берег оказался не только высоким, но ещё и крутым. Евдокия на вдохе издала протяжное:
— И-и-и-их! — вцепилась в бортики и сжалась в комок. Царевич и князь барахтались лёжа, не имея возможности встать, чтобы не опрокинуться.
— Я тебя придушу! — пообещал ей Иван Иваныч, когда лодчонка сбавила ход.
— Хорошо ж прокатились! — хохоча, отмахнулась она — и тут лодка накатилась на что-то. Зубы Евдокии лязгнули, и она вылетела вон.
— Дунька! — вскрикнул царевич, пытаясь её удержать.
— Ох ты ж! — охнул Юрий Васильевич, по которому потоптался племянник. Лодка остановилась, царевич вывалился наружу и подскочил к подружке.
— Иван Иваныч, охолонь, убьешь же родного дядьку, — закряхтела боярышня, усаживаясь на льду и, засмеявшись, привычно для таких случаев добавила: — А ничего так, живенько вышло!
Она хотела лечь и повозить руками по снегу, чтобы оставить отпечаток ангела, но царевич озверел:
— Живенько, говоришь?! Да я чуть богу душу не отдал!
Он зачерпнул двумя руками снег и обрушил его на Дуню.
— А-а-а, — взвизгнула она и не вставая ударила ступнями по ногам царевича, опрокидывая его.
— Я тебе сейчас здесь закопаю, — извиваясь червяком, он как трактор погрёб к ней снег, но Дуня развернулась и собачьими движениями рук начала беспрерывно засыпать его, приговаривая:
— Да куда тебе против меня! Я брата со всей его ордой с ледяной крепости спихивала, а ты один!
Осыпая друг друга снегом, они в азарте столкнулись лбами и замерли. Оба были похожи на снеговиков, хлопающих снежными ресницами. Они одновременно посмотрели в сторону снисходительно наблюдающего за ними князя и не сговариваясь, начали лепить снежки.
— Какой чистенький, — буркнула Евдокия, лепя третий снежок.
— Сидит и ухмыляется, — поддержал её царевич.
— А мы его сейчас…
Князь насмешливо выгнул бровь.
— Пли!!! — скомандовал Иван Иваныч и в Юрия Васильевича полетел снежный залп.
— Ах вы! — князь выпал из лодки и опрокинул её, ставя щитом.
— Это вызов! — провозгласила Дуня и они атаковали князя с разных сторон. А он с медвежьим рёвом крутанулся, и работая руками, как мельница, осыпал нападавших поднятым снегом.
— А-а-а, — радостно визжа, отступила боярышня, а царевич объявил всеобщую мобилизацию. И началась снежная битва за лодку между воями князя и царевича.
За наряженными в снежные шубы деревьями стоял сошедший с дороги отряд воёв во главе с Владом Дракулой и наблюдал за весельем русичей. Он услышал в замке, что царевич выехал за город и поставил шатёр. Владу необходимо было наедине переговорить с Иоаном о делах, но князь Юрие опередил его. При брате царя бывшему господарю просить помощи не хотелось, и Влад поднял руку, чтобы дать команду разворачиваться, но увидев боярышню Евдокию, задержался.
Он её сразу узнал, хотя она была одета в одёжу юноши. Он с любопытством смотрел, как она спрыгнула с лошади и принялась катать снег. Его вои начали посмеиваться, наблюдая за её шалостями. Никто не поторопил Влада: все впитывали в себя чужое веселье. Когда же большая часть русичей устроила шуточную битву, то Влад вернулся на дорогу и сделав небольшой круг, открыто направился к реке.
Евдокия услышала пронзительный свист, все замерли, а потом вои бросились подниматься наверх. Князь быстрым движением уронил её и закрыл опрокинутой лодкой. Он хотел и царевича туда же запихать, но тот по-взрослому рыкнул:
— Не смей! Я буду сражаться со всеми!
Евдокия не успела испугаться. Раздался новый свист и напряжение сошло на нет.
— То гости к нам, — услышала она одного из воёв и неуклюже вылезла, обиженно косясь на мужчин. Никто не помог ей подняться. Уже когда она стала подниматься на крутой берег, то царевич взял её за руку и потянул за собой, ворча, что она похожа на снежном страшилище.