Вячеслав хохотнул. Он не присутствовал на показе извлечения света из воздуха в Думе, но дома видел, как все это работает. Поэтому, когда ему рассказали, как в царских палатах в полной темноте зажёгся не только огонек в сосуде, но вокруг воздух начал потрескивать, а у тех, кто стоял вблизи Гаврилиной установки волосы вверх поднялись, хорошо представил.
Еремей Профыч велел остановить коляску и чинно сошёл с неё.
— Красота-то какая! Глаз не отвесть! — восторженно закудахтала Василиса.
— Ладно придуриваться, — едко заметил боярин, — небось каждый день сюда бегаешь?
— Делать мне нечего! — фыркнула Василиса. — Через день-то не каждый раз бываю, а ты говоришь…
Вячеслав улыбнулся жене и сложив руку крендельком, предложил ей ухватиться за него. Боярыня зарделась, но мужа послушалась. Еремей Профыч снисходительно хмыкнул на эдакие вольности, но промолчал, а потом сам сложил руку крендельком и подмигнул Василисе. Та широко распахнула глаза и в испуге юркнула за спины Вячеслава с Милославой. Боярин-батюшка довольно хохотнул и, миновав бодрым шагом распахнутые ворота, возглавив семью.
— Бать, ну как? Чего молчишь? — спросил Вячеслав, когда отец прошёлся по широкой улице и вернулся к новенькому дому, который дочка отстроила для семьи. — Устал? Хочешь, зайдем в следующий раз.
— Эх, Славка! Я подозревал, что тут будет как в раю, но чтобы настолько! Страшно ступить, так лепо вокруг. Это ж сколько Дунька сюда денег ухнула? Одна дорога здесь стоимостью в иное имение, а она ещё всем одинаковый заборчик поставила, деревца рядками повтыкала.
— Не только красоты ради дочка улицу мостила и деревцами украшала. Я ж говорил под землей подземные ходы и нагрузка на поверхности должна быть соответственной. Фиорованти все посчитал, и чтобы потом никто ничего не испортил, посоветовал сразу дорогу правильно замостить, пешеходные дорожки обозначить и выложить плитами, люки между деревцами устроить.
— Да ладно, не объясняй, знаю я. Идём, не терпится уж посмотреть, что внутри. А то я только стены видел…
В доме все притихли и разошлись. Милослава с трепетом проводила рукой по широким подоконникам, открывала-закрывала большие окна, поднималась по широкой лестнице, спускалась по черновой, но тоже удобной. Боярыне всё нравилось, а вот свёкр пытал мужа:
— Славка, а подвальный этаж не велик будет?
— Нет, батя. Здесь же вся наша кухня и склад продуктов. Сам посчитай, сколько всего уместить надо.
— Ну да, ну да, — соглашался боярин… и шёл дальше.
— Не пойму я, зачем столько выходов из дома? — вновь спрашивал он. — А это что?
— Терраса, бать. Летом открыл дверцу из спаленки и вышел сразу в сад.
— Ну, одна спаленка мне, это понятно, а две другие кому?
— Мне и Милославе с рукодельницами.
— Это ж сколько стекла потратили на забаву эту? — качал он головой, проверяя, как открываются застеклённые двери. — Что за отверстия в полу у дверей?
— Бать, внизу будут топить, а тепло сюда пойдет, — объяснял Вячеслав. — Днем даже жарко может быть, когда внизу хлеб будут печь. Не забывай: в слободке истопник день и ночь будет воду греть, которая пойдет по всем домам по трубам. Это называется общее отопление.
— Посмотрим-поглядим, как оно будет, — кивал Еремей, — а коли зима лютая настанет и мало жара до нас дойдет по трубам, что тогда?
— Наша печь может дополнительно подогреть входящую к нам воду и пол первого этажа нагреть, так что мы сами себя обогреем. Фиорованти всё продумал, чай, не первый год у нас живет и наши зимы знает.
— Ладно, я ж говорю, посмотрим. А это что такое маленькое и ненужное у верхних окон торчит?
— Балкон называется.
— Ишь ты, не пойми что, а слово заковыристое. Дунька небось научила?
Боярин зашёл в туалетную комнату, всё осмотрел, покрутил кран.
— Воды нет! — уличил он.
— Въедем, тогда мастер добавит наш дом в общую водяную линию.
Еремей кивнул, спустился, вышел, обошёл дом по кругу и спросил:
— Не понял, где птицу держать будем?
— Место только для лошадей.
— А гуси? А порося?
— Из поместья привозить будем.
— А если город в осаду возьмут?
— Бать, ну подвал-то не пустой будет! Будем есть мясо в горшочках или вяленое.
— Эх, на всё у тебя ответ готов! Не сидел ты в осаде, не ведаешь, как жрать охота, когда знаешь, что каждый кусок посчитан, — раздосадовано махнул рукой боярин и тут же громко заорал: — Васька, ты где? Я тебе уголок присмотрел! Спускайся в погреб, покажу!
— Разошёлся наш батюшка, — хмыкнула ключница, даже не думая подходить. Она уж давно выбрала себе спаленку с балкончиком. Дуняшка ещё с первого дня спросила, где Василисе хочется жить и все пожелания учла, а боярин пусть в одиночестве куражится.