Примечания:
царь Мидас* — за заслуги попросил у бога обращать в золото все то, к чему он прикоснется. Его просьбу исполнили, но очень быстро царь понял, что это не дар, а проклятие. Побежал просить милости, чтобы избавили его от золотого прикосновения.
Мыши кофейные зерна не едят, утверждает дама* — но она ошибается. Зерна не в приоритете у мышей и запах кофе им не по нраву, может даже отогнать, но они их едят.
Глава 19
— До чего же Катька противная! — гневно воскликнула Елена, подражая хлопочущим вокруг неё жёнкам, которые княжну Катарину иначе, как Катька, не называли. — Не понимаю, почему отец её домой не отправляет! На неё даже мачеха жаловалась, а он её просит потерпеть.
— Так, я готова! — объявила Евдокия, прекращая бестолковую суету, которую учинили в её покоях.
— А что мы будем делать? — подбежала к ней девочка.
— Готовить то, что прославит Сучаву, а может, и всё княжество.
— А что можно такого приготовить? Дунь, ты хоть намекни, — начала канючить Елена. — Ой, а про червяков ты вчера правду говорила? Неужто их можно разводить, как… как… — господарынька растерянно посмотрела на женщин, но те ничем ей не смогли помочь.
Евдокия взялась за ручку двери, потянула ее и попросила всех на выход.
— У нас мало времени, а дел много, — наигранно-возбуждённо объявила она господарыньке.
— Дунечка, ну расскажи! — держась рядом с ней и подпрыгивая, вновь попросила девочка.
— Я правду про червяков говорила.
— Ой, ужасти какие, — схватившись за пухлые щеки, потешно закачала головой она.
— А чему ты удивляешься? — спускаясь по лестнице, улыбнулась ей Евдокия. — Многих насекомых разводят ради пользы. Ты подумай и назови мне хотя бы одного.
Елена поначалу широко раскрыла глаза, демонстрируя, что не может такого быть, но стоило ей задуматься и личико осветилось пониманием:
— Бъчёла! — радостно выпалила она, используя местное деревенское название пчел.
— Умница. Конечно же, пчёлки. А слышала ли ты, как получают шелковую нить?
— Ой, точно! — Елена даже подпрыгнула от избытка эмоций. — Шелкопряды!
— У тебя знающие учителя и ты сама молодец, — вновь похвалила её боярышня и девочка расцвела, взяла Дуню за руку. — Добавлю, что в далекой стране Син выращивают сверчков, чтобы наслаждаться их стрекотом. И они стоят дорого.
Елена хихикнула, думая, что боярышня шутит, но та пояснила, что любовь к стрекотанию сверчков не самое странное. Вместе они вспомнили о шуме моря, которое издают морские раковины, о пробирающем до костей звучании рога и ритмичном постукивании деревянных ложек.
— Господарынька, вели освободить нам место и дать помощницу, — попросила Евдокия, когда они подошли к кухни.
Девочка тут же вышла вперед и выждав, когда все ей поклонятся, объявила свою волю. И завертелось!
Начали с изготовления горчичной приправы. Евдокия впервые её делала, тем более тут был какой-то другой сорт семян, не такой, как на Руси. Зернышки были крупнее и белые, а дома горчица больше походила на перец, ну разве что чуть светлее. Наверное, потому зерна использовали как замену перца.
Но боярышня смело взялась подбирать дозировку соли, сахара и разной степени сброженности вина. Уксуса она не нашла, и поэтому даже в этом вопросе пришлось выкручиваться, но в результате получилось несколько шикарных по вкусу вариантов.
Однако были сомнения, что без уксуса приправа сможет долго храниться, но главное, что основа для рецепта уже была освоена. Сложнее было с кофе. Она хотела испечь кофейное печенье и торт вроде «Праги», но в рецепт печенья вмешалась Елена, а задуманный пышный бисквит у Евдокии получился в виде плоских блинов. Причины неудачи она не стала выяснять, а продолжила работать с тем, что есть. Тем более кофейный вкус у выпечки остался ярким, а кофейный крем своей новизной сводил с ума.
— Дунечка, как вкусно! А как красиво! — безостановочно повторяла крутящаяся рядом Елена, когда боярышня принялась за украшение торта розочками. — Можно, я ещё одну съем? — заглядывая в глаза, просила она.
— Солнышко, у тебя животик заболит, — строго смотря на неё, предупреждала Евдокия, но высаживала прямо на подставленный палец крохотный цветочек.
— Ой не могу, как же вкусно, — закрывая глаза, стонала девочка и вновь смотрела на боярышню просящим взглядом.
— Погоди, у нас осталось печенье, которое ты обещала украсить орешками.
— Оно прилипло и потрескалось, когда мы его отделяли от доски…