Елене же она похвасталась:
— Я дома набрала в мастерскую девочек твоего возраста и знаешь, что они у меня делают?
Господарынька не смогла посчитать, сколько уходит денег на яйца, потому что не знала, сколько их покупают, и сидела расстроенная. На вопрос Евдокии она вяло мотнула головой, а боярышня показала на кулончик в виде клеверного листика, что висел у неё на поясной цепочке.
— Не может быть! — воскликнула Елена, хватая кулон и разглядывая его так, как будто доселе не видела.
— И плинфу… хм, вроде бы у вас называют «маттони», у меня в имении делают и на дарённых царём землях. А другие жёнки организовали в своих землях добычу извести, белой глины, мелкого песка или крошат гранит для покрытия улиц. Я уж молчу об открытии в городе ими мастерских или лавок. Коли они не вникали бы в хозяйство, то управляли бы землями по старинке, но монахи с монахинями постоянно делятся своим опытом хозяйствования в книгах, и жёнки учатся. Царица, да и княгини с боярынями всем пример!
— Дунечка, у меня голова идёт кругом. А как же разбор трактатов, чтение жития святых или заучивание летописей?
— Одно другому не мешает. Все надо успевать. Наша Мария Борисовна краше всех вышьет рубаху своему мужу и с любым ученым поддержит наравне разговор, а то и по-доброму заметит, что он ошибается.
Елена слушала о своей будущей свекрови, закусив губу. Ей стало боязно, что она не оправдает её надежд, но Евдокия погладила её по голове и чуть надавила на плечико, укладывая спать. Но господарыньке спать днем не хотелось.
— А правда, что у вас на площади показывают выдуманные истории?
— И показывают, и объясняют смысл показанного, — боярышня с тоской посмотрела на дверь, но отвечала спокойно.
— А зачем объяснять? Разве непонятно?
— Редко какая история так проста, как видится на первый взгляд.
Елена задумалась, а потом её личико озарилось пониманием:
— Да! Я помню твою сказку о кошке, добившейся благ у человеческой жёнки, но не потерявшей независимости.
— Ты умная девочка. Многих в рассказе привлекает только развитие событий, а ты заглянула глубже.
— Дунечка, а расскажи ещё! — попросила Елена.
— Тебе надо отдохнуть.
— И тебе, — грустно вздохнула она, показывая рукой, что отпускает боярышню. — Иди, обрадуй князя подарком. Не хочу, чтобы он завидовал Ванечке.
— Ты дальновидна и вообще очень внимательная к окружающим.
— Я знаю.
Елена зевнула, удобно устраиваясь на пуховой постели. В её ногах легла постельничья, недобро зыркнув на гостей.
— Дунечка, ты приходи потом, поможешь расчесать мне волосы. У тебя рука легкая.
— Конечно, приду!
Евдокия взяла с каменного подоконника свой поднос с десертом и, дав знак одной из жёнок остаться, быстро выскользнула из покоев Елены под её понимающим взглядом.
Она поспешила к князю, но воин, стоявший в коридоре, где поселились гости, сказал, что князь давно ушёл и ещё не приходил.
— Евдокия Вячеславна, кажись, его у кухни видели.
— У кухни?
— Ага, он стоял там и смотрел чего-то, — воин смутился, но сказал, как есть.
— Вот как, — протянула Евдокия и уголки её губ дрогнули в улыбке.
Воин облегчённо выдохнул: местный слуга насплетничал, что князь за бабами подглядывает, но никто ему не поверил. Все знали, как Юрий Васильевич относится к Евдокии Вячеславне. А коли он был замечен у кухни, то значит, по делу, а об этом не грех сказать, тем более другие не только скажут, но ещё приплетут свои догадки.
— Что ж, пойду посмотрю нет ли его в трапезной, а ты пошли поискать князя на конюшне, да пусть передадут, где я его жду.
— Своего Буяна он утром выгулял, но пошлю мальца, — пообещал вой.
Евдокия не спеша спустилась в трапезную. Пара слуг чистила стол, один сидел у огромного камина и следил за огнём, а больше никого не было.
— Голубчик, — обратилась она к слуге, чистившему стол, — принеси мне всё, что нужно для варки кофейных зерен. Ты спроси у повара, он знает. А ещё две чашечки, сливки и горсть сахара.
— Не по чину ему, — раздался голос другого слуги, вошедшего в трапезную. — Я сам всё принесу!
Евдокия не стала возражать, кивнула и устроилась у окна, стараясь не замечать любопытных взглядов слуг и кутаясь в шубу. Минут через пятнадцать ей принесли горячей воды, медный ковш и всё остальное.
— Боярышня, я велел тащить сюда маленький стол, чтобы тебе удобнее было.
Евдокия сняла с пояса красивую стеклянную бусину и подала старшему слуге: