Как оказалось - дело внесения в разряды было довольно скорым, а простимулированное серебром ещё и выгодным. А то, что земли так мало указано, так для повинностей довольно лишь пахотных земель, да те, что под дворы, либо иное какое строение заняты, а всякие леса, сенокосы и другие угодья считаются лишь притчей к ней. Зачем дьяку его леса: чтоб лишнего воина накинуть? А оно Андрею надо? Уже то хорошо, что до положений Ивана Грозного с его "со ста четей доброй земли человек на коне и в полном доспехе" ещё далеко. Пока что порядок выставления людей плавает и то дело. У него, конечно, есть послужилец, да только обрядить его для похода в большую копеечку станет.
А дьяк, по доброте душевной, поначалу хотел вообще вписать его служившим "в саадаке", но Андрей вовремя его остановил - стрелять из лука он, конечно, пробовал, но конный лучник из него как из Валуева балерина. А для конного копейщика у него не имелось пока ни копья, ни крепкого доспеха. А обрядиться во все положенное только ему стоило бы порядка от 30 до 50 рублей. Ну, двадцать, если умудриться найти всё по минимальным ценам и считать, что кони у него уже есть. На данный момент - ну просто неподъёмная для него сумма денег. Что уж про второго человека говорить.
Нет, брат верно подсказал, лучше сейчас рубль дьяку дать, чем потом десяток на рынке оставить. И так ведь прибарахляться придётся - для похода ему ещё много чего не хватает.
Выйдя из душного помещения, он с большим удовольствием вдохнул полной грудью свежего воздуха, словно очищая лёгкие, и огляделся. Благодать-то кругом какая!
Легко вскочив в седло своего пегого ногайца, он движением колен тронул его вперёд и вскоре поравнялся с ожидающим его Иваном.
Брат был разодет как франт в одежду светлых тонов, что очень здорово смотрелось на фоне его иссиня-чёрной лошади. Вообще, конь брата был предметом зависти Андрея. Высокий, сухой и поджарый, c длинными тонкими ногами ахалтекинец Ивана был очень красивой и вместе с тем резвой лошадкой. Эта хрупкая кобылка была к тому же необыкновенно вынослива, легко переносила жажду и могла в течении недели выносить долгие дневные переходы до 180 вёрст. Только и стоила она одна как целая вотчина. Потому и выбор Андрея в своё время лёг на более дешёвые породы, из которых Олекса и выбрал наилучших. Впрочем, не кривя душой, Андрей мог честно сказать, что его низкорослый по сравнению с ахалтекинцем Хазар тоже был очень быстрым и выносливым конём. Ногайские лошади вообще отличались верховыми качествами. Они объединили в себе кровь половецких стад и пришедших монголок, взяв неприхотливость и выносливость от одних и сухость, лёгкость и резвость от других.
- Блин, чувствую себя как новобранец на призыве, - сказал Андрей, поравнявшись с братом. Он уже выдал ему свою версию общеизвестных в другом времени слов, сославшись, как часто теперь это делал, на читанных греческих авторов.
- Ну, в чём-то так оно и есть, - хмыкнул Иван. - Зато Миша будет доволен.
- Ага, так доволен, что даже спрыснуть не даст.
- Чего не даст? Слушай, брат, хватит уже своими греческими словами бросаться. Я и так понял, что ты у нас вельми учёный муж.
- Да ну тебя, Ванька, простых вещей не знаешь. По древней традиции призыв новика в войско полагается обмыть, то есть пропустить чару другую мёда хмельного, да под хорошую закусочку, да со скоморохами. А если к этому ещё баньку приложить, да бабёнку разбитную, и-эх - размечтавшийся Андрей не сразу заметил, каким удивлённым стал взгляд брата. - А что не так-то?
- Слушай, братец, - вкрадчиво заговорил Иван, - а ты точно в монастыре жил? Нет, ладно я. Я и постарше и в монахи никогда не собирался. Хоть и греховно сие, но и телесную радость познал. А ты-то откуда мысли сии греховные взял?
- А вот как со смертного одра встал, так и понял многое. Помнишь, что в книге бытия написано сразу после того, как сказано что господь сотворил человека? Самая первая заповедь, которую он дал человеку: "И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле". И этого нам никак нельзя обойти, если хотим чтоб род русский не умер, оставшись в памяти потомков лишь писанием мудрых мужей, как случилось сие с ромейцами, некогда владевшими половиной мира, а ныне потерявшими всё.