Судя по тому, как резво охранник разорвал дистанцию и застыл, держа дрожащую саблю перед собой, он был тоже удивлён умением своего противника, причём скорее неприятно удивлён.
- Бросайте оружие, пан охранник, - усмехнулся Андрей, заметив, как сразу двое лучников взяли того на прицел. - Видит бог, нам нужны лишь ваши товары, ну и лошади, - добавил он после паузы.
Воин, по своим нуждам ставший охранником, уже тоже просчитал возможные варианты и, сплюнув себе под ноги, разжал пальцы. Его сабля упала в дорожную пыль, слабо звякнув на булыжнике, а сам он гордо выпрямился, видимо ожидая, что нацеленные стрелы сейчас окончат его земной путь. Полной веры разбойникам с раскрашенными сажей лицами у него не было. Однако убивать его не стали, как и добивать тех, кто был ранен в скоротечной схватке, хотя от доспехов и оружия освободили. Связав всех, более, менее подвижных и бросив раненых на возы, казаки пинками стали поднимать возниц, которых целенаправленно жалели в бойне, если те, конечно, не вскипали праведным героизмом. Вскоре, натужно скрипя несмазанными осями, возы один за другим потянулись в лес, а часть казаков принялась ловить разбежавшихся лошадок охраны.
Когда переловили всех, трупы людей и животных убрали с дороги и как смогли ветками замели по привычке уже место драки.
Осмотр доставшегося барахла начали лишь отойдя вглубь леса где-то с версту. Брали только самое ценное: дорогие ткани, брони, ювелирку (хотя её-то оказалось очень мало) и, конечно же, всё железное. Тряхнули старшего каравана на предмет казны - куда ж без этого - да распотрошили все пояса, откуда нападало тоже немало интересного. Разумеется не оставили без внимания и съестное. Всё собранное плотно утрамбовывалось в сумы и вешалось на лошадей, причём как на верховых, доставшихся от охраны, так и на выпряженных из телег. Лошадь, она ведь тоже цену имеет, и не малую.
Пока одни трясли чужое добро, Любим, оказавшийся неплохим поваром, готовил на огне кулёш. От запахов, идущих от костра, у многих казачков повело брюхо: чай последний раз горячее почитай сутки назад ели.
Ну а Глеб, немного понимавший в знахарстве, лечил раненого казачка. Рана оказалась довольно тяжёлой, но шанс выжить у ватажника был. Глянув, как мужик умело бинтует парня, Андрей только поинтересовался, выдержит ли тот дорогу.
- На все воля божья, - философски ответил Глеб. - Если сильно не растрясём, то дотянем.
Наконец потрошение и сортировка добычи закончилась и андреева дружина с чувством выполненного долга принялась за обед, который всем без исключения показался удивительно вкусным.
Хлебая густое, сваренное с мясом горячее варево, Андрей с ухмылкой думал о развитии своей партизанской тактики. Может действительно, нечего вдоль дорог ждать у моря погоды, когда можно с вечера на постоялых дворах вызнать кто, куда и какими силами поедет. Прикинуться небогатым путешественником каждый может, всё же люди тут в чём-то ещё не пуганные, зато и время на экспроприацию тратиться меньше будет. А время - штука серьёзная. Ведь осень кругом, как-никак. И распутицу никто ещё не отменял.
После сытого обеда Андрей зарылся в бумаги, что были при старшем каравана. А что, надо же знать, как тут накладные всякие, да иные документы выглядят. Билась у него одна мыслишка: зачем лишнюю тяжесть с собой возить, когда можно её прямо тут на серебро обменять. Наглость она ведь и вправду второе счастье. В общем, все бумаги скопом перекочевали в андрееву суму, чтобы разобраться с ними на досуге.
- Что ж, граждане караванщики, - насмешливо бросил Андрей, взлетая в седло доставшейся ему лошади. - Спасибо за хлеб-соль, но пора и честь знать. Не поминайте лихом атамана Буншу, а лучше помолитесь за него, как-никак, а вы-то живы остались.
Подъехав к зло зыркающему охраннику, он добавил, обращаясь прямо к нему:
- Сабельку твою, извини, себе приберу. Ты же вот что, хоть руки ноги связаны, да к дереву не привязаны. Где-то возле кострища ножичек в пенёк воткнут, доползёшь - освободишься, а там и других распутаешь. Ну, прощевай, воин. Приятно было с тобой биться, да звиняй, другие меня делишки ждут. Да, по следам не ходи, не надо.