Да, как такового венчания на царство великого князя ещё не было, но…
Но уже со времён Ивана III Васильевича в переписке с Ганзой, Ливонией и той же Данией московские великие князья величали себя царями, и их титул нисколько не умалялся адресатами, так и писавшими в ответ: "царю и великому князю". Точно такая же титулатура была применена и в недавнем договоре с Густавом Вазой, который может и не хотел бы признавать царский титул московского государя, да деваться-то по-хорошему ему было некуда. Как-никак, а Русь могла и "вспомнить" о своём "союзническом долге" перед Кристианом, или взять, да просто забрать себе южную Финляндию, разом лишив шведов всего того, за что они боролись последние лет триста. А то, что они смогут это сделать, Густав не сомневался, помня слова гостя, что посетил его в Любеке ещё до того, как он согласился возглавить восстание против Кристиана.
Так что фактически из всего ближайшего окружения Руси только крымский хан и польский король остались теми, кто не признавали за русским государем царский титул. Остальные же де-факто это уже сделали давно. А потом масло в огонь подлил император Максимилиан, признав в далёком 1514 году Василия Ивановича кайзером и равным себе. Правда, с той поры отношения между империей и Русью успели охладеть, но времена менялись, и менялись весьма стремительно. А потому, дабы не ронять "честь государеву" и в очередной раз поддеть своих западных соседей — поляков и литвинов — Дума, после долгих дебатов, постановила, что грамоты и письма ко всем иноземным государям отныне подобает писать от царского титла. Дабы привыкали в Закатных странах к новой титулатуре московских великих князей, раз уж его признал сам император Священной римской империи. Причём второй по счёту.
Но благодаря подобному решению английский король оказался в положении человека, которого просто поставили перед свершившимся фактом, что в Европе появился ещё один владыка, претендующий на императорскую корону. Вот только Генриху, который пока что очень нуждался в своём испанском союзнике, было явно не с руки оспаривать решения Карла, который в своих грамотах уже признал русского государя "императором всех рутенов". Тем более, что далёкая Русь предлагала английскому монарху дружбу и братство. А термин "братство" в дипломатическом этикете выражал отнюдь не родство и не характер взаимоотношений между государями, а их равноправное отношение друг к другу.
Что, кстати, тоже вызвало в своё время бурные дебаты в Думе. Ведь с правителями, которых русские государи считали ниже себя по происхождению или по уровню власти (как того же ливонского магистра или шведского короля), они могли состоять "в приятелстве и в суседстве" (в добрососедских отношениях), "в дружбе и в любви" (в мирных отношениях), "в единачестве" (в союзе), но никак не "в братстве". Иначе страдала их честь. И потому своими "братьями" московские великие князья считали далеко не всех правителей, как в Европе, так и в Азии. А английский король был никому неведом на политическом небосклоне Руси. Так, заштатный правитель заштатного королевства где-то на задворках Закатных стран. И это определение для Андрея стало поводом для неуместного (и непонятного местным) веселья. Хотя, поразмыслив, он был вынужден признать, что сейчас Англия и вправду была довольно бедной, аграрной страной, с дохлой промышленностью и огромным дефицитом золота и серебра. Её рывок к вершинам политического Олимпа был ещё впереди, причём, возможно, он в этой реальности и не состоится, ведь в этом мире Русь уже практически прорвала торговую и дипломатическую блокаду, и ставку на одних только англичан ей уже делать не придётся. А значит, та же Испания в лице восточной империи может получить весьма выгодного союзника и, возможно, уже не Дрейк будет писать русскому государю благодарственное письмо за добротные корабельные снасти, а какой-нибудь дон Хосе де Иньига.
Но при этом в Думе князь горячо выступил за признание английского короля "братом" государю. Ведь с учётом многих его задумок, хорошие отношения с англичанами в ближайшее время Руси уж точно не помешают. То же олово, оружие и сукно — основные английские товары — лишними на рынке явно не будут. Как и уголь, который уже добывали на юге Англии. Ну и удобное положение на пути из Балтики в Америку тоже не стоило сбрасывать со счетов.
Дума изложенные им факты приняла, и признать английского монарха "братом" посчитала незазорным. Так что и Андрей не сильно удивился, когда титулование русского государя было принято к протоколу. Не удивился ещё и потому, что помнил из своего прошлого-будущего, что и в той реальности англичане тоже легко признали царский титул. Как говорится, нам не обременительно, было бы выгодно.