И именно по этой причине он направил своих людей в шведскую часть Финляндии искать некоего протестантского попа Агриколу, так как в своих старых записях прочёл, что тот как раз и создаст для финнов их письменный язык. А оно ему надо?
Сойдя на мощённый камнем овловский причал, князь с упоением рассматривал то, во что выросли его замыслы и радовался увиденному, мысленно хваля сам себя. Разумеется, как глава Корабельного приказа, он первым делом нанёс визит нынешнему наместнику, а после произвёл личную инспекцию гребной флотилии, флотских складов и, разумеется, дока, который был уже построен и вовсю функционировал. И сейчас в его осушенном чреве строился очередной галеон для царского флота.
Такая незапланированная инспекция позволила вскрыть кое-какие злоупотребления, отчего складской дьяк отправился под батоги, а кое-кто из купцов оказался в гостях у судебных ярыжек, трясясь от страха. Ведь крутую руку князя познал уже не один торговец.
А князь, убедившись, что дело пошло, взял в построенной близ порта харчевне "Крошке картошке" лошадей, и в сопровождении трёх вооружённых слуг отправился в Лиминку, которую таки выпросил у государя себе в вотчину. И именно там, в стороне, но не далеко от города и поселил нанятого им в Ордене алхимика Амвросия Зеельбахера.
По сравнению с годом завоевания края, дорога в Лиминку стала хорошо наезженной, отчего хуторок Кемпеле стал куда более многолюдным. Сама же Лиминка нынче больше напоминала хорошую русскую деревню, с крепкими избами и православной церковью, блестевшей позолоченным крестом на холме. А посреди деревни играл красками господский дом. Да-да, Андрей построил-таки здесь себе хоромины и теперь собирался совместить полезное с приятным и неплохо отдохнуть, и поохотиться в своих владениях. Жаль залив был мелковат, а то можно было бы прямо на яхте сюда заплыть.
Впрочем, рыбакам мелководье по-прежнему не мешало собирать богатый улов, а местные коровы, скрещенные с лучшими породами из Европы, радовали взгляд лоснящимися боками. Поля уже колосились озимыми, да и под яровые местные пахари кое где уже начали вспашку. Скрипела деревянными сочленениями вотчинная маслобойка, делавшая вкуснейшее сливочное масло на питание властителю и на рынок. Шурхала своими пилами лесопилка, готовя доски и брус на продажу. И во всём чувствовалась хозяйская рука местного старосты. Который, извещённый заранее, уже встречал столь редкого в последние годы гостя прямо на въезде в деревню. И вместе с ним батюшка, изрядно раздобревший за то время, что князь его не видел, что как бы говорило о том, что приход разрастался, окормляя всё больше и больше людей окрест. Ну и ладно. В этом мире ещё долго главным мерилом свой-чужой будет оставаться именно религия.