Но его красноречие кануло в пустую. Ящик Пандоры был уже открыт и дух Реформации покатился по Европе на радость врагам католической веры. Не останавливали его ни море, ни горы, и вскоре новое учение дотянулось и до скандинавских земель. А поскольку мало кто в Швеции был богаче Церкви, то наиболее прозорливые её деятели, глядя на то, как за морем вчерашние истово славящие Папу герцоги и графы наживаются на церковных владениях, быстро поняли, что вопрос о реквизиции их имущества лишь вопрос времени. Хотя и старались удержать короля от столь опрометчивого шага.
Но королю нужны были деньги. Много денег! Чтобы покончить со сторонниками Дальюнкера и упорядочить финансовые дела государства, он должен был иметь право распоряжаться имуществом, скопленным единственной действительно богатой корпорацией, имевшейся в стране — католической церковью. Так что в июне 1527 года в Вестеросском доминиканском монастыре состоялся сословный риксдаг, на котором присутствовали двадцать членов риксрода, фрельсы, бонды, горожане и горняки. К ним, от имени короля, обратился канцлер Лаурентиус, напомнивший всем о соблюдении договора о взаимных обязательствах короля и народа, и несправедливых претензиях к присутствующему тут же на собрании Густаву I Вазе. Ибо тот выполнил все свои обязательства по отношению к народу, а вот народ не выполнил своих обязательств по отношению к нему. Потому как доходы государства недостаточны для удовлетворения всех нужд, в том числе и уплаты внешнего долга.
На риксдаге, привычно уже за последние годы, присутствовала любекская делегация и король предложил непокорным самим вступить в переговоры с Любеком по вопросу о долгах Швеции и посмотреть, "захочет ли Любек, чтобы ему заплатили мятежом".
В результате пламенных речей короля и канцлера, бонды и горожане решительно встали на сторону государя, а на дворянство оказали столь сильное давление, что те вынуждены были согласиться с высказанными предложениями. Впрочем, большая часть земельных угодий шведского дворянства давно уже перешла, либо по завещанию, либо в качестве дара, в собственность церкви и монастырей, так что поправить свои дела за счёт церковных земель они были совсем даже не против. Так что общим решением риксдага королю предоставили целый ряд экономических возможностей. В том числе были приняты резолюции о широком налогообложении Церкви и редукции епископских замков и церковных земель, переданных духовенству с прошлого века. Кроме того, к королю переходили все доходы, получаемые Церковью в виде церковных штрафов, а численность вооружённых свит епископов была поставлена под королевский контроль и значительно ограничена.
Еще одним решением Вестеросского риксдага стало официальное признание нового, лютеранского учения и принятие положения, в соответствии с которым Слово Божие может отныне спокойно проповедоваться по всей Швеции на понятном всем её жителям родном языке. Что лишь ещё более углубило ту пропасть, что разверзлась между приверженцами старой, католической церкви и королём. В результате люди, вроде епископа Браска быстро сообразили, куда дует ветер. Они ещё попытались бороться за свою паству, но лютеранство расползалось по стране просто неостановимым потоком. Людям нравилось во время службы не просто слушать непонятные слова из уст проповедника, а понимать то, о чём он говорит. К тому же теперь Библию мог прочесть каждый, кто был грамотен (а таких людей было много даже среди свободных бондов, не говоря уже про горожан и фрельсов), а не только тот, кто владел латинским языком. И в результате многим сторонникам старого порядка пришлось задуматься об эмиграции, выбирая между жизнью на чужбине и смертью от рук толпы или палача.