В общем, уточнив кое какие детали, Фальдкадл отправил в порт своего слугу, ведь поместье Аустротт находилось на другом берегу залива, прямо напротив выхода из Тронхеймфьорда, и для скорого прибытия туда лучше было использовать лодку или ещё какую морскую оказию. Слуга не подкачал и быстро нашел небольшую посудину, идущую в нужном направлении.
Они отплыли из Нидароса рано утром и причалили к небольшому пирсу на виду у хозяйской усадьбы вскоре после полудня. За время этого плавания фрельс узнал много интересного про местную жизнь. Несмотря на то, что зима выдалась мягкой, а лето тёплым и сухим, народ в окрестных приходах пребывал в унынии, страшась приближающейся зимы. Сена оставалось мало и почти не было соломы для зимнего корма скота, так что люди громко взывали к богу, умоляя его сжалиться над ними и скотом. Те, у кого водились деньги или имелись излишки даров норвежских земель и вод, могли себе позволить купить сено и зерно у ганзейских или русских купцов, но большая часть местных обитателей готовились к голодной зиме. И подобное известие опечалило уже самого Фальдкадла. Он, конечно, был богатым человеком, но лишь по меркам бедной Швеции. Так что, пока цены не взлетели до небес, нужно было озадачиться закупкой необходимых товаров для долгой зимы.
Усадьба могущественной вдовушки даже на искушённый взгляд выглядела весьма внушительно. Причём левое крыло главного здания явно было отстроено совсем недавно, что просто-таки прямо указывало на то, что местные обитатели не бедствовали.
Во дворе Нильса встретил угрюмый детина, изображавший роль привратника, которого никак не испугал социальный статус незваного гостя. Фалькадл почему-то сразу поверил своему ощущению, что его, коли будет на то воля хозяйки усадьбы, могут с лёгкостью отходить той здоровенной дубинкой, что стояла, прислоненная к стене. Места тут были суровые, а люди грубые. Но, слава богу, никто его изгонять не собирался. Узнав, кто он и для чего прибыл, его через некоторое время пригласили внутрь. А прибывшие с ним слуги-охранники отправились в служебное крыло.
Дальюнкер и вправду внешне очень походил на Стена Стуре, так что довольно скоро Фальдкадл поверил в то, что перед ним не какой-то самозванец, а истинный аристократ, чьи предки не одно поколение правили Швецией. С другой стороны, к самому Фальдкадлу в доме фру Ингерд отнеслись с настороженностью. Лунге явно не понравились намёки на возможного польского союзника, а самой вдове антилютеранские взгляды фрельса. И только то, что он представлял тут антигуставскую партию не позволяло ей выставить гостя вон. Кем-кем, а дурой фру Ингред не была и прекрасно понимала, что чтобы сесть на трон, претенденту потребуются не только внешние союзники, но и союзники внутри страны. А на Нильса Стуре у неё были уже свои планы. Как в своё время она ставила на беглого канцлера Педера Суннанведера, недавно казнённого Густавом за измену, так и теперь, она вновь собиралась вмешаться в шведские дела. Но не просто так. Она собиралась выдать замуж за молодого претендента свою дочь Элине Нильсдаттер и через то возвыситься выше, чем известная всем в Норвегии Сигбритта, став матерью не любовницы, а королевы Швеции. Так что не испытывая никакой любви к Фальдкадлу, она вынуждена была терпеть его общество, ведь если через Нильса Стуре они поддерживали связь с лидерами восставших, то через Нильса Фальдкадла у них появилась связь с заговорщиками в Стокгольме и теми беглецами из Швеции, кто поддерживал идею свергнуть Густава с трона.
Да, не все их планы сходились вместе, но до того, пока Густав Ваза не снимет корону (возможно, вместе с головой), они были вынуждены идти одной дорогой.
В то утро Фальдкалд по привычке отправился на прогулку по побережью, к которым пристрастился в последнее время. Они помогали охладить голову и здраво поразмыслить над прошедшими событиями. Дела в Даларнэ шли ни шатко, ни валко. В знак своего полного согласия с политикой короля сословия в Вестероссе обещали тому свою полную поддержку в борьбе с восстанием, так что по поводу скорого конца Фальдкадл не обольщался. Должно было произойти чудо, чтобы восстание вспыхнуло с новой силой. Но чуда пока что не предвиделось.