Отдохнув тут и пополнив запасы воды и пищи, Экспедиция продолжила свой путь и вскоре прошла мимо южного побережья Мадагаскара, распугав по пути пару местных судёнышек. Глядя им вслед, Гридя лишь печально вздохнул и велел усилить наблюдение за морем, так как шанс нарваться на португальцев был теперь достаточно велик. Правда, поодиночке они тут редко ходили, предпочитая пересекать местные воды конвоями, подгадывая под муссоны, но в жизни ведь бывает всякое.
И, согласно законам Мерфи, всякое как раз и случилось.
Бухта, где встали на якорь корабли Экспедиции, была помечена на португальских навигационных картах просто как "место высадки с пресной водой". А также, как удобный навигационный ориентир для огибания коварного Агульхасского рифа для следующих на восток. И поскольку вода в тропиках тухла достаточно быстро, а впереди был ещё долгий путь, то Гридя не задумываясь решил посетить столь интересное место.
А оно и вправду оказалось довольно неплохим. Хорошая бухта, укрытая от материка горными хребтами, приятный климат, большие и малые реки, впадающие в океан. Здесь и вправду можно было неплохо отдохнуть, но Григорию, при взгляде на надпись на карте, отчего-то с первых мгновений было не по себе, и он велел двум из трёх кораблей нести постоянное дежурство, пока экипаж третьего набирает воду и отдыхает.
Это не сильно понравилось командам, но дальше глухого ропота дело не пошло, а потом и вовсе люди с восторгом вспоминали о дальновидности адмирала. Ибо на третий день стоянки в бухту неожиданно вошли два корабля под португальским флагом.
И эта встреча оказалась неожиданной для обеих сторон.
Дон Дуарте Пояриш, мужчина сухопарый, с костлявым лицом и пронзительно серыми глазами, происходил из древнего, но обедневшего рода фидалгу, что со времён принца Энрике полностью сосредоточился на морских экспедициях. Пояриши участвовали во всех открытиях, что совершили португальцы в океане, и только с да Гаммой их не было, так как оба рода враждовали с незапамятных времён. Но с той поры, как корабли да Гаммы открыли морской путь на восток, в Индию дон Дуарте ходил уже несколько раз, хорошо заработав не только на пряностях, но и на перевозке переселенцев. Которых брал сверх любой меры и списков (благо желающих отправиться в путь всегда было с избытком), и ради которых он даже пошёл на нарушение королевского указа, сняв с корабля часть занимавших много места пушек, столь нужного для людей. Причём снимал в основном самые тяжёлые орудия, так что формально его каракка оставалась неплохо вооружена.
Сейчас трюмы его корабля были забиты дарами Востока: перцем, гвоздикой, шёлком и прочими товарами. Вот только запоздалая буря, что обрушилась на возвращавшиеся в Португалию корабли, не только раскидала их по всему океану, но и нанесла его судну существенный ущерб. Под ударами стихии главная мачта "Аргоса" треснула и сломалась, а морская вода стала просачиваться в трюм через разошедшуюся обшивку. И дабы удержать каракку на плаву, его люди работали без передышки, откачивая воду насосом и черпая вёдрами, и постоянно молясь господу.
Так продолжалось двое суток, пока, наконец, шторм не начал ослабевать, а через прорехи в тучах не выглянуло солнце. Господь сжалился над ними, вот только в безбрежном океане они теперь остались в совершеннейшем одиночестве. Которое, впрочем, продлилось не долго. Уже на следующий день "Аргос", что неторопливо тащился к ближайшему берегу, догнала каравелла "Сан-Жерониму". Вдвоём стало уже поспокойнее, а под вечер на горизонте затемнел столь ожидаемый африканский берег. И Пояриш вновь поверил в свою счастливую звезду. А уж когда самый глазастый сигнальщик углядел возле берега стоящие корабли, вера эта значительно возросла. Вот только приблизившись, он понял, что на португальские суда эти корабли походили очень мало. А вот на береберийские шебеки очень даже сильно.
Русские португальцев, благодаря белеющим парусам и оптике, разглядели куда раньше, чем те их, но до времени ничего не предпринимали, надеясь, что те просто пройдут мимо. Однако к обеду стало ясно, что они держат курс прямо сюда и Григорий понял, что боя не избежать. Это в Европе подписывались и уважались договоры, и существовали дни мира, когда купцов не трогал никто, кроме пиратов, но уже за Канарскими островами царили совсем другие правила. Здесь был прав тот, кто сильней и любой чужой корабль рассматривался только как добыча. Если ты силён — нападай, если ты слаб — убегай! Рассчитывать на что-то другое в этих водах — верный шаг к гибели. И потому Фёдоров и Пояриш, не сговариваясь, стали готовить свои отряды к бою.