— Нашёл-таки, ищейка княжеская. Всё служишь, пёс шелудивый.
— Это ты от страха осмелел, или просто умишком тронулся? — усмехнулся Лукьян поносным словам, а потом, без замаха ударил Трофима кулаком. Да так, что тот даже покраснел, пытаясь вдохнуть живительного воздуха. — Ничего, посмотрю, что запоёшь, когда дочку твою своей полюбовницей сделаю. Ладная у тебя дочка удалась, Трофимушка. Самый сок.
— Пёс, сволочь, — задёргался бывший управитель, а потом, чтобы хоть как-то отомстить, просто плюнул в Лукьяна.
— Ишь, расплевался, словно зверь заморский, — всё так же усмехаясь, продолжил княжий безопасник, правда, отойдя чуть в сторону. — А когда благодетеля своего грабил, почто о последствиях не думал? Князь ведь завсегда остерегал. Помнишь его слова: "да воздастся вам по делам вашим"? Вот тебе и воздаётся. Аль думал, забыли про тебя, соколик? Ладно, не танцуй тут, словно девка падшая. Никто дочку твою трогать не будет. Пока. А вот как докажут твою провинность, да станете вы холопами, там и посмотрим.
— Да неужто на суд потянешь, иуда?
— А как иначе? — якобы удивился Лукьян. — Судьи уже подготовлены, видаки да послухи собраны. Быть тебе, Трофимушка, холопом. Вечным холопом. Ну да, харе лясы точить. Нам ведь ещё пол Руси объехать надобно.
Если поначалу Трофим и не понял, зачем им пол страны объезжать, то вскоре сообразил, что да как. Потому как везли его через все вотчины княжеские, показывая людям, словно зверя диковинного. А заодно остерегая других от дурных мыслей, наглядно показывая, что князь подобного не прощает. И искать будет до последнего. Даже если на поимку потратится больше, чем у него своровали.
В результате в Москву Трофим прибыл уже почитай сломленным. Причём сломили его скорее не собственные муки, а страдания семьи, что каталась совместно с ним и слушала, почто их отца и мужа на потеху толпе выставляют. А так же полная неизвестность. Норов княжеский он ещё в бытность свою управляющим себе сам придумал и со временем сам в него поверил. Истово поверил. А потому не ждал от будущего ничего хорошего. Тем более что Лукьян про судьбу дочери намекать не перестал, отчего Трофим сделал вывод, что обещал ему уже всё князюшка. И оттого только горше становилось на душе.
Узилище в доме у князя, куда его засадили, оказалось довольно сухим, хоть и тёмным, без единого окошечка. А весь свет в нём давали только лампы. Но даже тут Трофима не расковали, а так и оставили в цепях ожидать своей участи. А на третий день (если судить по словам стражников) его камеру неожиданно посетил сам владелец дома.
Что сказать, за прошедшие годы князь заматерел и уже не напоминал того юношу с добрыми глазами, обворовать которого Трофим и решился, подумав, что блаженный ничего ему не сделает. Вот только оказалось, что за ликом ангела скрывался сам дьявол. И теперь он сидел на принесённом слугами стуле и спокойно рассматривал его, так, как смотрят на таракана, прежде чем наступить на того.
— Ну что, Трофим, вижу пошли тебе во благо мои деньги?
Князь говорил спокойно, так что узник по его интонации никак не мог угадать свою участь. А потому просто молчал и слушал.
— Что же, надо признать, деловая хватка у тебя есть. Торговлюшку с самоедами хорошо поднял. Мне то по нраву, так что не бойся, поддержу я её. Ведь по суду всё твоё имущество мне отойдёт. Надеюсь то, что так оно и будет, ты оспаривать не собираешься?
— Умные люди говорят, — тихо пробормотал Трофим: — С сильным не дерись, с богатым не судись.
— Но ты решил, что это не про тебя, — весело рассмеялся князь. — И потерял всё. Кысмет, как говорят в степи. Но вот что же мне с тобой делать?
— Изгаляешься, княже.
— Ну почему же? Задал ты, Трофим, мне задачку. Оставить твой проступок без последствий или даже слабо наказать — значить допустить, что завтра кто-то попробует ограбить меня вновь. А мне это надо? С другой стороны, ты доказал, что дело править умеешь. А по статистике далеко не каждый способен на подобное. В мыслях-то всякий себя деловым человеком чтит. Вот только на поверку получается, что создать приносящий доход промысел может далеко не каждый. А мне такие люди, как ты, очень нужны. Вот и гадаю, что же с тобой сотворить?
— Делай что хочешь, но семью прости, — прохрипел внезапно ставшим сухим горлом Трофим.
— А зачем это мне?
И оказалось, что столь простой вопрос у узника ответа не было.
— Вот видишь, — продолжил князь. — Что ёж, что кактус, вроде разные, но оба колются. Впрочем, есть у меня к тебе предложение. Даже два. А вот какое из них принимать — только тебе выбирать.