Французы выход испанцев откровенно проспали, и испано-галлиполийский отряд смело ринулся в атаку на них. Вспыхнуло короткое, но довольно ожесточённое столкновение, окончившееся тем, что французы не выдержали и обратились в бегство, оставив на поле боя сотни безжизненных тел. Силы Кастриоти преследовали их до самых стен замка Парабита, захватив по пути немало пленных.
Обрадованный случившейся победой и тем, что сумел, наконец-то, отомстить за смерть своего брата Ферранте, маркиз Атрипальда не остановился перед возникшей преградой и решительно атаковал саму Парабиту. И вновь удача была на стороне имперского командира. Город и замок пали к его ногам, принеся в виде трофеев кроме пленных и различных запасов ещё и четыре французских орудия. Галлиполи был спасён.
Узнав про это, Ферранте мгновенно сообразил, как можно было поставить принесённые вести на службу своим планам, и немедленно "вспомнил" о своём родстве с маркизом Атрипальдой. Вскоре слухи о том, что не только маркиз, но и все ветви рода Кастриоти горят искренним желанием помочь своему сюзерену, разнеслись по всему городу и, несомненно, достигли того, ради кого и создавались. И сделали ровно то, на что и рассчитывалось: Карл, наконец-то, соблаговолил принять у себя герцога де Сен-Пьетро ин Галатина.
Давно ожидаемая встреча состоялась перед обедом. Император Карл Пятый и в одном лице король Неаполя Карл Четвёртый, принял герцога в малой зале, небрежно сидя в высоком резном кресле и сжимая в руках рекомендательное письмо Альфонсо д'Авалоса, который тот дал Ферранте ещё до своего пленения, едва узнав, что старый знакомец всё же решился поехать на поклон к сюзерену.
— Что ж, герцог, — тон правителя был холоден, а глаза внимательно вглядывались в собеседника. — Вы верно служили прошлой династии, а после не очень-то стремились к моим милостям. В отличие от другой половины вашего рода. Так что же случилось теперь?
— Просто я осознал, ваше величество, всю глупость своего поведения, но никак не решался обратиться к вам, овеянному лучами побед и славы. Однако сейчас, когда королевство испытывает горечь тяжких испытаний, а многие подданные вашего величества и вовсе явно присягнули вашему недругу руа де Франс, я, склонившись пред вами, лучше всего докажу свою искреннюю преданность. Тем более, что не только лишь словами готов служить вам, сир.
— Хотелось бы верить вам, герцог. Тем более что и сеньор д'Авалос тоже просит меня за вашу персону. А ему я склонен доверять. Что же, я, пожалуй, готов выслушать вас.
И получивший свой шанс герцог заговорил. Говорил он долго, а император, слушая его речь, то хмурился, то светлел лицом.
Хмурился он оттого, что вовсе не горел желанием раздавать имперские земли в руки неаполитанских аристократов, особенно тех, в чьей верности он был не совсем уверен. С другой стороны, герцог предлагал вернуть королевству один из тех городов, что были в своё время захвачены у него венецианцами. Причём он не просил для этого ни денег, ни войск, что, учитывая, сложившуюся ситуацию было для императора более чем выгодным предложением. И потому, оказав подобную услугу, герцог был в полном праве ожидать, что захваченный им город будет отдан во владение именно ему. Ведь так повелось с легендарных времён. А порой обычаи бывают куда важнее законов.
Вот только герцог не просто хотел получить отовоёванный город себе. Нет, он при этом ещё льстил себя надеждой совершить с императором выгодный обмен. Дело в том, что все захваченные венецианцами города находились на побережье Адриатического моря, что было довольно далеко от наследных земель герцога Сан-Пьетро ин Галатина, так как сеньории де Монте-Сант-Анджело и Сан-Джованни-Ротондо, владения его отца, которые располагались в тех местах, ему уже не достались. Зато всего в какой-то дюжине миль от Галатины лежал имперский город Галлиполи. Тот самый, что только что отстоял от французов его "родич". И герцог хотел обменять его у императора на город, освобождённый им от венецианцев. Таким образом, он округлял бы собственные владения и получал для себя давно вожделенный выход к морю.
Ну а, чтобы обмен был равнозначным, он предлагал вернуть императору Монополи. И не только потому что именно Монополи среди всех портов Неаполитанского королевства был тем единственным, который не принадлежал ни королю, ни его вассалам, ибо был захвачен Венецией ещё в далёком 1495 году. А потому, что под контролем республики святого Марка город переживал бурный экономический подъём как морской порт, база между Бари и Бриндизи, а также крупный центр торговли сельскохозяйственной продукцией. К тому же возвращение Монополи позволяло полностью выбить венецианцев с Салентинского полуострова и открывало дорогу на другие захваченные ими города: Трани и Барлетту.