Проблемка имеет имя и фамилию — это Анна Керн.
И дело вовсе не в том, как на неё среагировало тело моего реципиента Александра Пушкина. Этими эманациями я могу управлять, хотя иногда они проявляются крайне неожиданно. Тут вопрос возник куда, как более сложный, личный и щепетильный.
Скажу честно — в той своей прошлой жизни я поэзию знал в пределах школьной программы, если не меньше того. Но вот стих, посвящённый Керн меня пронзил до глубины души! Такое признание в любви, на грани самоотречения — это буквально недостижимый идеал, где ни одно слово не заменить! И что теперь делать? Оставить потомство без этого посыла, на который будут ориентироваться целые поколения поэтов, или пойти на плагиат и выдать стихотворение за своё?
— Созываю общее собрание! Всем быть обязательно! — отдал я тульпам установку по ментальной связи, а сам уселся в кресло, чтобы ничего меня не отвлекало от предстоящей дискуссии. – Оглашаю вопрос: Что мы будем делать со стихотворением, посвящённым Анне Керн? Сразу выскажу своё мнение — пропасть ему никак нельзя, не дам. Слишком уж оно знаковое.
Спрашивается, какого ляда я позвал галлюцинации? Всё равно ведь окончательное решение за мной. Только голова разболелась от шума и гама. Вроде и спорили-то между собой только Алёна Вадимовна с Ларисой, но они так разгалделись, словно сороки над разорённым гнездом.
— Нельзя оставлять мировую литературу без такого стихотворного шедевра, — твердила Вадимовна.
— Ой, да Пушкин ко всем бабам с такими шедеврами подкатывал, — возражала ей Лариса. — Даже к тем, кто был страшнее атомной войны.
В общем, как писал классик: «Они сошлись: волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень».
Иваныч, не имея твёрдой позиции, метался меж двух огней и пытался играть и за Ларису, и за Вадимовну.
Единственный, кто поступил умно, так это Серёга. Тот, как только понял, что речь в очередной раз пойдёт о мире поэзии, так сразу махнул рукой и куда-то исчез.
Кончилось всё тем, что я прогнал двух спорящих клуш во двор — пусть хоть до утра разбираются.
— Виктор Иванович, а вас я попрошу остаться, — тормознул я тульпу голосом Леонида Броневого. — Как считаете, мы радиостанции в состоянии делать?
— Конечно, можем, — кивнул Иваныч, — Только нужно использовать связку из двух артефактов. Ветвь Движения будет отвечать за акустику, а ветвь Света за передачу и приём радиоволн.
— И какие частоты вы бы посоветовали?
— Нужно смотреть насколько далеко будет собеседник, — с этими словами тульпа достал из кармана сюртука блокнот с карандашом и даже не присев начал в нём что-то чиркать. Минут через пять он вырвал листок и протянул его мне, — Это примерная таблица распространения радиоволн в эфире в зависимости от длины волны.
— Можно подумать я что-то понимаю в твоих писульках, — проворчал я, отказываясь принимать от галлюцинации воображаемый лист бумаги, — Какой диапазон лучше всего использовать для связи на расстояние в сто километров?
— Коротковолновый, но желательно с хорошей антенной, — ответил Виктор Иванович и вновь принялся что-то рисовать у себя в блокноте, — Вот схема антенны с размерами, а вот наиболее подходящие частоты для данного расстояния.
В итоге почти час проговорили.
По мере общения с тульпой у меня появилось полное понимание, какой должна быть будущая радиостанция. Стоит отметить, что она мало чем принципиально отличается от аналоговых радиостанций, известных в моём мире.
Согласно моей концепции в передатчике артефакт Света должен был заменить генератор высокой частоты, модулирующее устройство и передающую антенну, а перл Движения отвечал бы за низкочастотные колебания, то есть был бы микрофоном и микрофонным усилителем. В приёмнике перл Света должен становиться приёмной антенной, приёмным контуром и детектором, а перл Движения усилителем низкой частоты и громкоговорителем.
Да, печально, что придётся использовать две ветви и для комплекта из пары радиостанций придётся формировать четыре перла. Но есть и утешительный приз — для работы со звуком потребуется слабый нетребовательный артефакт, который будет работать с любым моим кровным родственником.
Хочу ли я заработать на радиостанциях? Конечно, хочу. А кто не хочет? Вот только в данный момент меня интересуют отнюдь не деньги. Мне до колик в животе любопытно, сработает ли мой принцип связи или нет. Конечно, в случае неудачи жалко будет потраченной эссенции из колодцев, но что поделать. Не попробуешь — не узнаешь.
Моё утро началось с комплекта акустических перлов.
С первыми петухами я выбежал с усадьбы, и в качестве разминки пробежался до колодца Движения, в котором создал свой самый первый артефакт. Через час я уже завтракал свежеиспечёнными блинами, а в моём кармане лежал плотно закрывающийся пенал, с двумя небольшими жёлтыми жемчужинами внутри.