— Кто стрелял? — послышался в сенях голос Павла Исааковича.
— Я татя подстрелил, — ответил я, утирая слёзы, выступившие из-за вспышки. — Вроде ранил.
— Петька, давай за мной, — прокричал Павел и босиком ломанулся за скособоченным мужиком, который придерживая простреленную ягодицу рукой, уже успел добраться до угла дома.
Как и ожидалось, выстрел, и крики посреди ночи разбудили всех соседей, включая их собак.
Не остался в стороне и дом губернатора. Охранник Бориса Антоновича появился, когда братья с пойманного мужика содрали все перлы и вязали ему руки его же ремнём.
— Капитана Зуйкова вызывай, — скомандовал я охраннику губернатора, — Похоже, злоумышляли не против меня, а против государства.
По сути, любое дело можно рассмотреть с разных сторон. Кто точно скажет — не показалось ли какому иностранному резиденту, что перл Строганова это только первая ласточка, а будь таких ещё несколько — и это нарушит не только политическое равновесие, но и некоторый военный паритет, сложившийся между странами после победы над Наполеоном?
Глава 16
— Что успели у подранка выяснить? — спросил я у Исааковичей, когда со двора уехала карета внутренней стражи и увезла с собой любителя заглядывать в чужие окна.
Сам я в оперативных мероприятиях участия не принимал, поскольку братья велели мне сидеть в доме и не отсвечивать. Ну, я и не отсвечивал. Так, краем глаза посматривал в окошко, как дядья немного помутузили раненого в задницу человека-невидимку, а затем сдали его на руки подъехавшим бойцам внутренней стражи.
— Шешков Гаврила Иванович. Уроженец села Бакалды Княгининского уезда Нижегородской губернии, принадлежащего бригадиру Шешковскому Ивану Степановичу, — доложил Павел, плеснул себе в бокал заварку и принялся заливать её кипятком из самовара, который я предупредительно до этого вскипятил.
— Ого. Откуда такая осведомлённость о месте рождения? — удивился я. — Это он после пары тумаков такой разговорчивый стал?
— Я же пашпорт его в руках держал, — объяснил Павел. — Выписан бурмистром села.
— А на словах что задержанный сказать успел?
— Только то, что он выблядок владельца села, — пожал плечами дядя.
— Четверть часа лупцевали человека, а выяснили только его фамилию, да место рождения? — Начал было закипать я, но быстро остановился.
Братья Исааковичи бывшие строевые офицеры армии, а не контрразведчики или полицейские. Откуда им знать методы допросов. Так, попинали раненого для острастки в надежде на то, что тот со страха сам всё расскажет.
— Так он всё время своим отцом и стращал, — вступил в разговор Пётр.
— А что о его отце известно?
— Кроме того, что этот недогенерал сын покойного палача Екатерины Великой — ничего. — Продолжил Пётр Исаакович. — Я про такого даже не слышал никогда. Впрочем, таких полковников-переростков на Руси, как свиней не резаных. На войне в чинах быстро поднимались. Всех и не упомнишь.
— Пашпорт подранка я стражникам отдал, а это решил пока оставить, — высыпал на стол Павел Исаакович несколько артефактов инкрустированных в перстни. — Ты у нас в перлах больше всех соображаешь — может, что интересное для себя узнаешь.
Хоть и бесполезная в плане использования, но любопытная коллекция попала в наши руки. Естественно я не удержался и разглядел ядра каждого артефакта, чтобы понять их возможности.
Колечко с дешёвым фонариком я сразу отложил в сторону, как не заслуживающее внимания.
Перл, создающий огненные гранаты, был уже более интересен, но про такой артефакт я читал в книге прадеда. Со слов дядек — удобная вещь для отражения конной атаки противника, потому что необученная лошадь панически боится огня. В общем, три десятка огненных гранат способны остановить налёт полуэскадрона неприятеля.
Схема следующего артефакта оказалась мне знакомой. Я в руках графа Завадского примерно такой перл видел воочию. Настоящее орудие для убийства, поскольку может создавать не только лёд в ведре с шампанским, но и, вытягивая влагу из воздуха, формировать сосульки. Проткни такой человека, и через пару часов никто не узнает, чем он был убит.
Ещё один перл из арсенала ниндзи оказался жалкой копией моего воздушного перла. Я делал для себя многофункциональный артефакт, способный не только рубить деревья, а этот был заточен лишь на метание полудюжины воздушных лезвий.
Неожиданной находкой в плане инженерной мысли оказался перл из ветви Движения, заставляющий коэффициент трения между человеком и поверхностью стремиться к бесконечности. Другими словами, обладатель артефакта мог «приклеиться» к любому предмету. Разглядев ядро и поняв принцип работы перла, до меня наконец-то дошло, как Шешков умудрялся ползать по стене, чтобы добраться до окон, которые в купленном доме довольно-таки высоко над землёй.