Нет, Селивёрстов может и хорош, как честный управляющий, но торговля и конкуренция — это его слабые стороны.
— А что в имение с амбарами? Много ли зерна можете принять на хранение?
— Два помещения я успел достроить, а третье, самое большое, лишь под крышу смог завести, а затем деньги на строительство закончились. Именно оно должно было под зерно пойти. Первые два — это хранилища овощей и льна.
— На какой объём зерна планировалось недостроенное хранилище? — настойчиво продолжил я долбить не раскрытую тему.
— На пятнадцать тысяч пудов в трёх отделениях. По шесть для ржи и овса, и на три тысячи — под пшеницу.
— Неплохо. Кто проект зернохранилища составлял? — тут же поинтересовался я, так как лучших пропорций зерновых под хранение я сам не готов был предложить.
— Откуда мне знать? — вполне справедливо пожал плечами Никифор Иннокентьевич, — Там есть пара подписей внизу. Одна от автора чертежа, а вторая от того, кто проект утвердил. Вас какая именно подпись интересует? Я могу выяснить и то и другое.
— Наверное того, кто заявку на создание проекта составлял, — определился я с правильным акцентом для быстрого поиска.
— Тогда вам Болотников нужен. Запрос от него исходил.
— Надо же, какая удача! А мы с Модестом Ипполитовичем не далее, как позавчера встречались. Я даже служебный тарантас с конём под него приобрёл. Так что скоро вы встретитесь.
— Неужели он решил вернуться в Велье? Не верю. Уезжал он отсюда крайне разочарованным. Впрочем, я же передавал вам его служебную записку.
— Вы знаете, а мне она понравилась. По крайней мере человек честно описал происходящее, отчего не сложно было определить, в чём он ошибался.
— Да, в том-то и дело, что его письмо не только искреннее, но и, как ни странно, довольно конструктивное. Он коснулся множества тонкостей, которые мы зачастую упускаем из виду в повседневной суете.
— И всё же, о чём конкретно он говорил?
— О, вопрос довольно обширный. Он сетовал на бюрократию, на то, как крестьян отучают от добросовестного отношения к земле, устанавливая жёсткие рамки, иногда даже угнетающие. Но в то же время он поднимал идеи о необходимости перемен, о том, что, несмотря на трудности, стоит вникать в суть дела и искать пути улучшения.
— Вот, значит, как. Звучит многообещающе! — подумав, заметил Селивёрстов, — Надо же, как вы мне Болотникова раскрыли, как человека. Признаюсь, есть в нём какая-то чертовинка. Этакий бес познания и экспериментов.
— Действительно. Важно не только видеть проблемы, но и осознавать возможности, которые окружают нас. В этом весь Болотников — человек, который стремится к действию. И если он решился вернуться, то, возможно, у него есть план.
— Интересно, как люди меняются под воздействием времени и обстоятельств. В любом случае, мне будет крайне интересно встретиться с ним ещё раз.
— А вот тут мы с вами подходим к непростому вопросу. Как и где мы все будем размещаться. Должен предупредить, что сейчас в Велье направляется целая группа солдат, вышедших в отставку, в количестве тридцати двух человек. Инвентарём и одеждой я их снабдил, осталось продумать проблему первоначального размещения.
Одного из своих тридцати трёх апостолов я оставил в Пскове. Пока он добирался до моего особняка и экипировался, к нему на рынке успела привязаться какая-то крупная собака, которая оказалась довольно сообразительной. Понимаю, что такая охрана дома — это весьма условное понятие, но пока ничего лучше у меня нет и не предвидится. А так, пока хоть человек с ружьём и собакой будет двор по ночам охранять.
Жильё для вояк вскоре в Велье нашлось, и вполне приличное.
При полотняной фабрике было выстроено общежитие для работниц, на пятьдесят человек, которое сейчас пустовало. Его прибывшие бойцы и займут на первое время, пока мы не определимся, куда их дальше расселять.
А вот где разместить Селивёрстова с Болотниковым — это вопрос.
Раньше они проживали в комнатах двухэтажной усадьбы, центральную часть которой успел построить один из бывших владельцев имения. Вопрос лишь в том, что это мой будущий особняк и мне не очень-то хотелось бы жить под одной крышей со своими работниками. Моя прошлая жизнь приучила к тому, что далеко не все люди остаются верны, и готовы, не расслабляясь, работать так, как этого требует всё возрастающий уровень бизнеса.
Да, приходилось порой расставаться даже с теми, кого я считал в друзьях, и это было болезненно. Казалось, ты несколько лет провёл с человеком плечом к плечу, и не вдруг, но начал понимать, что он всё меньше и меньше начинает соответствовать своему место в выстраиваемой структуре, перекладывая на тебя значительную часть своих прямых обязанностей.