Осипшим голосом Иван прошептал:
– Чего тебе надо?
– Ясности, казак, ясности. Могу ли я спину свою вам доверить, или с оглядкой мне жить? – убрав пистолет, он вопросительно посмотрел на Ивана.
– Да вроде повода не давали.
– Причины – они всегда в деталях и недомолвках. Кто я, вы знаете, по крайней мере, ты, Иван. А с вами не всё ясно. Тайны у всех есть, но сейчас война, и мне не хотелось бы ими заниматься, других дел полно. Ответь прямо, как офицер, мы вместе? Или не перешагнуть тебе через благородство своё?
– Как офицер, я тебе отвечу, что, кто враг моей страны, я знаю. А что до благородства, так я им не одну тысячу вшей в окопах вскормил, как-нибудь совладаю с ним.
– На том и порешили. Что до сегодняшнего дня было, то пусть у каждого внутри будет. А с сего момента общей жизнью живём.
Костя протянул руку Ивану. Обменявшись крепким рукопожатием, они повернулись к парню:
– Ну что, Тёмка-Богатур, повоюем?
– Повоюем, дядька…
– Давай-ка упростим родственные определения. Ну какой я тебе «дядька»?
– Хорошо, Костя.
– Во, коротко и понятно. А по поводу метательных ножей – баловство, конечно, но иной раз и жизнь спасти могут.
Костя приподнял костюм и примерил к себе:
– Коротковата кольчужка.
Протянув костюм Тёме, он прошептал:
– Ох, чую, просто так от владельца этой амуниции мы не отделаемся. Матёрый волчара.
Он окинул взглядом место их лёжки. Потерев висок, окинул взглядом тёмную стену деревьев:
– С леса этот гад зайдёт, по дороге на убой кого пустит, а сам с тыла ударит. Знаешь что, Тёмка, ты бы эту «тень» накинул да Ивану спину со стороны леса подстраховал. А ты, казак, на ту сторону дороги перейди. По болотцу тебя не обойти им будет, а в лоб на пулемёт не попрут. Ты короткой очередью ударь и отходи в сторону деревни. Старайся им подранков побольше наделать – это их тормозить будет. На одном месте не задерживайся – миномётами накроют. А помощник, из местных, где?
– Как немцы к полю подойдут, он прибежит сообщить, а второй в деревню через лес рванёт, народ поднимать.
– Это они правильно решили. Тёмка, ты как – готов?
Посмотрев в сторону парня, он улыбнулся: затянутый в чёрный комбинезон, до колен и локтей в кожаных ремнях, из-за спины виднеются рукоятки оружия.
– Ну, прямо… и не найду, с чем сравнить. Не хотел бы я повстречаться, с тобой в ночном лесу. Ты всё, готов?
– Да, Костя.
– Тогда через лес к полю проберись и там карауль, чтобы со спины не обошли. Как услышишь стрельбу, уходи к деревне, там встретимся. Всё, удачи, охотник.
Спина Тёмы мелькнула в темноте, и шорох травы стих.
– А я за народом прослежу, чтобы не отстал кто. Удачи, казачина.
Костя крепко пожал ему руку и пропал в темноте. Перебравшись на другую сторону дороги, Иван обустроил себе новое место. Верхушки деревьев заалели, со всех сторон послышалось пение птиц. Поправляя пулемёт, Иван вздохнул:
– Ну вот и рассвет.
На другой стороне затрещали кусты, и на дороге появился Никита. Заозиравшись и заметив приподнявшуюся фигуру Ивана, он рванул через дорогу. Казак замахал руками:
– По дороге не следи, обойди по кругу.
Минуту потоптавшись на месте, Никита махнул рукой:
– Угу, понял, сейчас оббегу.
Минут через пять он тяжело рухнул рядом с Иваном.
– Что там, Никита?
– Немцы к полю подъехали.
– Много?
Парень пожал плечами:
– Так далеко же. Я с дерева их увидел и сразу сюда, а Сеня в деревню побёг.
– Это хорошо Никита, что «побёг». Мы тоже дождёмся германца и рванём отсель, а ты пока дух переведи да сил набирайся. Нам ещё много сегодня бегать.
Глава 10
Тёма продвигался вдоль кромки леса, прислушиваясь к пению просыпающихся птиц. Густой подлесок из кустов и молодых деревьев надёжно скрывал его от тех, кто мог быть в лесу, а потревоженные, лесные жители, точно укажут на опасность. Очень порадовал парня костюм, который идеально подходил ему покроем и продуманностью деталей. В нём было удобно продвигаться по кустарникам, а тень от них надёжно скрывала его, сливаясь с костюмом и превращая матовый шёлк в его продолжение. Накинув капюшон, он запахнул длинные отвороты воротника вокруг лица, оставив лишь щель для глаз, руки нащупав крючки по краям, надёжно зафиксировав его. Покрутив головой, он убедился, что ему ничто не мешает. Стараясь сродниться с одеждой, он продолжил свой путь к пшеничному полю. Не высокие, кожаные сапоги, из качественного яла, отлично дополняли его экипировку. Тёма улыбнулся, вспоминая, каких усилий ему понадобилось уговорить дядьку Ивана чуть вздёрнуть и заострить носа сапог. Так, под бурчание казака, к ним и прилипло название – «басурманская обувка». Над деревьями зарозовел рассвет, и всё вокруг наполнилось пением птиц, на все лады своего птичьего искусства, встречая солнце. В лесу послышался треск и на небольшую полянку выбежали два человека. Тёма пригнулся за выворотень пня и наблюдал за парнями, эмоционально размахивающими руками и пытающимися отдышаться. Успокоившись, они о чём-то пошептались, и один из них направился в сторону деревни, а второй к Ивану. Проводив их взглядом, Тёма быстро двинулся в сторону колхозного поля. Спешка парней, что были в дозоре возле него обозначало, что немцы подошли, и они побежали предупреждать: один в деревню, а другой к Ивану. Тёма удовлетворительно качнул головой: