Иван нажал на курок, но пулемёт лишь лязгнул затвором. Пошарив в сумке он зло выругался, отбрасывая бесполезное оружие. Как не старался стрелять короткими очередями, но патроны закончились. Жалко было Никиту, подставился парень под очередь с мотоцикла. И сейчас он, тарахтя мотором, приближался к нему. Казак окинул взглядом вокруг себя и на губах у него заиграла недобрая улыбка. Возле коровника, прислонённая к стене, стояла оглобля. Примерив её к рукам и взявшись по ухватистей, он прижался к стене сарая, торцом выступающего к дороге. К варварскому оружию русских потомки тевтонских рыцарей готовы не были, потому лишь удивлённо проследили её полёт, пока она не встретилась с их головами. Сидевшего на заднем сидении офицера она задела вскользь и он спрыгнув откатился в сторону. Иван уже замахнулся, чтобы его добить, когда в него уставилось дуло пистолета изрыгнувшее пламя. Сильная боль обожгла грудь и ноги Казака подломились. Последнее, что он успел подумать, это как глупо подставился, после чего свет погас.
Отто, лежавший в дорожной пыли, смотрел, как русский опустился на колени и упал лицом вниз. Сильно саднило правое плечо и он, разжав пальцы, выронил оружие, опустив голову на руки. Возле головы зашуршали шаги и открыв глаза он увидел пару лаптей. Приподняв голову он встретился с холодным взглядом женщины и последнее, что он увидел, это блеск литовки.
Аглая склонилась над Иваном и сквозь слёзы прошептала:
– Ну что же ты, воин, не уберегся? Великая Макошь, волей своей дай мне силы спасти богатыря.
Глава 11
На поляне, перед болотом, толпились бабы прижимая к себе детей. Слышалось мычание скотины и квохтанье куриц из корзин. Панкрат и ещё пара мужиков длинными шестами проверяли настил гати. Один из них зло выругался:
– Только пешему тут ход есть, скотина не пройдёт.
Женщины нервно загомонили. Панкрат зло сплюнул:
– Цыц, бабы. О детях думать надо, а не о скотине. Ещё не ведомо, что на той стороне, может и там уже немчура. Вначале мужики туда пройдут, а коли всё спокойно будет, то и за вами человека пришлём.
Костя и Тёма, сидевшие возле Лизы переглянулись. Князь подошёл к Панкрату:
– Ты что же, блоха собачья, баб тут кинуть хочешь?
– А тебе известно, что на той стороне? Мне нет. Да и дорогу проверить надо, гать ещё при царе стелили, может сопрела уже.
– А если немцы?
– А я почём знаю, что будет, но детей в трясину без осмотра пути я не поведу.
Подумав, Костя махнул рукой:
– Хорошо, проверяйте путь, а мы посмотрим тут.
Панкрат махнул рукой и четырнадцать мужиков, проверяя трясину слегами растворились в болотном мареве. Костя подошёл к Матвею, который разговаривал с Аркадием Львовичем:
– Далеко тут до другой стороны?
– Далече. Километров пять в одну сторону.
– Значит, как минимум, час туда, час обратно.
– Может и подольше. По болоту шибко не разгонишься, да и вершами нужно путь обозначить, чтобы ненароком кто в трясину не угодил. Прав Панкрат, что баб с детьми не повёл. Он конечно сам на уме, но и его семья тут есть и малых четверо. Ты бы сам своими кровинушками рискнул?
Костя вздохнул:
– Нет.
– Вот и мужики это понимают. Или думаешь, он приказал и они баб с детьми бросили? Нет, они пока своими ногами путь не прощупают малых в трясину не потянут. Потому у нас одна задача – дождаться их.
– Значит будем ждать.
Отвлёк их шум женщин и повернувшись они увидели Аглаю. Женщина, впрявшись в конский хомут тащила две оглобли, где на дерюге, привязанной к ним, лежал Иван. Чертыхнувшись, он подбежал к Казаку:
– Что с ним?
Женщина устало опустилась на колени:
– Ворог поранил.
Подбежавший Тёма наклонился над ним:
– Дядька Иван, да как же ты так.
Парень потянул к нему руку, но Аглая перехватила его запястье:
– Не трогай, охотник, он в между двух миров сейчас. То ноша моя, мне её и нести.
Костя обескуражено посмотрел на женщину:
– Между какими мирами?
– Нави и Яви. Не о том сейчас думать надо. В селение вороги уже, скоро сюда нагрянут.
Костя безвольно опустил руки:
– И что нам делать?
Аглая тяжело поднялась и обвела взглядом стоящих вокруг женщин:
– Верить. Сейчас я пойду впереди, путь открывая, а вы следом ступайте. Смотреть только вперёд и молча за мной следовать. Детям глаза завяжите и держите возле себя. Для верности можете пенькой их по поясу обвязать. Какие совсем малые, тех с рук не спускайте, то ноша материнская, она руки не оттянет. Кто назад обернётся, да на берег родной поглядит, тот путь потеряет и сгинет в трясине. Скотину тоже прихватите, можете скарб свой на неё приладить. Ну, коли уразумели и словам моим вняли, то готовьтесь к долгой дороге.