На ступенях нас уже ждал Светозар. Он двигался быстрее, чем обычно, внимательно оглядывая нашу группу, пока его взгляд не остановился на дочери.
Отец и дочь бросились друг к другу. Они обнялись, положив руки на затылки и прижав лбы друг к другу. На мгновение они забыли о привычной сдержанности, которая всегда их отличала. Несколько секунд они стояли так, прежде чем отстранились, их руки крепко сцепились на предплечьях.
Светозар пристально посмотрел в глаза Лады, и его лицо омрачила тень понимания.
— Неужели? — спросил он тихо.
— Да, отец, — прошептала она.
— Как…?
Лада повернулась ко мне. За ней последовал взгляд Светозара, и внезапно я понял, что они уже все знают.
— Ты думал, только мой отец умеет читать лица своих спутников? — спросила Лада.
Ее отец мог читать мысли, но Лада была куда опасней. Она знала, как скрывать свои способности.
— Он пал, чтобы дать нам шанс спастись. Если бы не его жертва, мы были бы мертвы, а Стефания и Лада остались бы в плену у дикарей. Он умер как воин. Как герой.
Через несколько минут мы уже сидели в доме Светозара, построенном на дереве. Горько-сладкий чай согревал нас, а тарелки с ароматными овощами помогали восстановить силы. Мои жены, с перевязанными ранами и облачённые в роскошные шёлковые платья, молча сидели рядом, наслаждаясь кратким отдыхом в этом месте.
Я рассказал Светозару всё, что произошло. Теперь оставалось только ждать его реакции.
Тишина. Секунды тянулись мучительно долго. Я вглядывался в его лицо, надеясь увидеть хоть какую-то эмоцию. Но он ничего не показывал. Пока наконец…
— Рассказ о его героизме навсегда останется в памяти нашего народа, как и истории о наших предках. Но знаешь ли ты, князь Василий, какая судьба может быть худшей для существа в этом мире?
— У меня есть несколько вариантов, — ответил я. — Но не могу выбрать один.
— Почему?
— Потому что это зависит от того, что человек ценит больше всего.
— А что ценишь больше всего ты?
— Своих жен, свой народ и свое поселение. Худшая судьба для меня это потерять их.
— Это действительно страшно для живого человека. Но есть судьба еще хуже, которая ждет всех нас рано или поздно. Это забытье. Когда человека больше никто не помнит, и он навсегда исчезает для этого мира. Мой сын, возможно, ушел, но память о нем останется. Как и память обо всех наших павших. Они жили, сражались, и их жертва не будет забыта.
Философ, черт возьми. Но в чем-то он прав. Смерть это не конец, если тебя помнят. Светан заслужил память о себе. И не просто как наследник, а как воин, который не дрогнул в решающий момент.
Странно видеть старика таким спокойным. Большинство отцов в этой ситуации либо рыдали бы, либо крушили все вокруг. А Светозар сидит и рассуждает о памяти предков. Может, у солнцепоклонников другое отношение к смерти? А может, он просто мастерски скрывает боль.
Я кивнул и поднял чашку чая.
— У моего народа есть ритуал уважения, — сказал я. — После великой победы, в память о павших товарищах мы произносим речь и пьем молча, без стука чашами, как я показывал вам на празднике.
— Я обычно не придерживаюсь чужих обычаев, особенно тех, кто живет за пределами нашего поселения, — ответил Светозар. — Но если бы не ты, у меня не было бы сыновей и дочерей, которыми можно гордиться. За это я сделаю исключение.
Мы наполнили кубки, и я произнес короткую речь, после чего почтил память минутой молчания. Мы выпили.
Дом на дереве наполнился воспоминаниями: Светозар и Лада делились яркими моментами жизни Светана. Я знал этого человека всего день, но к концу их рассказов мне казалось, что я был знаком с ним всю жизнь.
Большинство отцов были бы сломлены потерей единственного сына, но не Светозар. Светан погиб смерть воина, пожертвовавшего собой ради спасения других.
Его отец не был горд, пусть и печален.
В конце трапезы Светозар предложил повозку и лошадь, чтобы доставить нас на родные земли. Мы приняли его предложение. Пока мои жены собирали все необходимое и проверяли вещи, я встретился с Ладой и Светозаром под сенью большого дерева.
— Мы, солнцепоклонники, стремимся быть предельно ясными, Князь Василий, — начал Светозар. — Ты знаешь, что мне осталось недолго, и теперь, когда Светана больше нет, Ладе предстоит возглавить наш народ. — Он повернулся к дочери и указал на меня. — В этом человеке у тебя есть союзник. Не только в битвах, но и в управлении поселением. Его сердце чисто.
— Чистота — понятие относительное, — усмехнулся я. — Но результаты говорят сами за себя.