— Ты мой муж. Конечно, я чувствую себя свободнее. К тому же ты куда снисходительнее многих князей, если ещё не понял.
— Очевидно, нужно быть строже.
— Очевидно, — Забава хитро улыбнулась, оглядывая моё тело с ног до головы. — Помочь?
— Только если сама хочешь.
Она спрыгнула с частокола.
Я проверил Богдана и Данилу, но их, казалось, не отвлекал вид моей жены в откровенном наряде. Они продолжали работать.
Половина заострённых брёвен перекочевала к Забаве. Тигрица работала с неожиданной сноровкой, устанавливая колья точно и быстро. Видно было, что в её племени всех учили защищать территорию. В общем вместе с нею темп строительства значительно ускорился.
Деревья валились, колья вставали на место. Работа спорилась. К последней четверти периметра близнецы нарубили достаточно деревьев.
Они кивнули в знак того, что их работа была выполнена, после чего удалились, оставив нас с Забавой заканчивать.
— Так ты не шутил насчёт крепости, да? — выдохнула Забава, устанавливая очередное бревно под таким углом, чтобы нападающий напоролся на него шеей.
— Чертовски верно, — ответил я сбившимся от напряжения дыханием. — Если кто-то сунется на нашу землю, мы будем готовы. Никто чужой не пройдёт.
Глава 9
Я проснулся на следующий день, оделся и взял свой новый меч и кинжал. Это были обычные железные клинки взамен утерянного оружия. Ведь свой старый меч и кинжал сокрытия я потерял еще во время битвы с князем лесных дикарей. По-хорошему нужно будет обзавестись чем-то более надежным, но пока что думаю имеющегося достаточно.
Выйдя из дома, я первым делом собрал свою команду — себя, Кузьму, Лару и Иляну, а также лошадей Зарю и Стрелу вместе с телегой. Далее когда мы все снарядились и приготовились, перед выездом направился к восточному наблюдательному посту. На башню, где дежурил тигролюд, подниматься не стал, вместо этого сразу вошел в небольшую хижину рядом с постом.
Легонько пнул дверь ногой, и она, отскочив от стены хижины, разбудила фигуру в углу.
— Угхх… Что? Кто это?
Гоблин повернулся, его запястья были связаны за спиной.
— Как ты, Прохор?
— Пошел ты, князь.
— О, взаимные любезности? — усмехнулся на его выпад. — Рад, что твое чувство юмора не пострадало от небольшого заключения. А я, представь себе, отлично.
— Я здесь уже неделю.
— Неделю получал пищу и кров над головой. Не жизнь, а сказка.
— Все-равно. Так нельзя обращаться с живым существом.
— Да-ну, а стрелять из арбалета и угрожать взорвать себя вместе со всеми окружающими значит можно?
— Ты все еще злишься из-за этого? Я делал все возможное, чтобы защитить себя от неведомой угрозы.
— Вот и я делаю то, что вынужден. Но это ладно, мы еще долго можем спорить, кто ведет себя правильно, а кто нет. Тебе все-равно не получится меня переубедить, — рассмеялся в ответ на его слова. — Перейду к делу, ради которого собственно и пришел. Помнишь нашу маленькую дилемму?
— Какую именно?
— Ту, где если я тебя отпущу, ты нас сдашь, а если оставлю здесь, доверия к тебе все-равно не будет?
— Что-то припоминаю.
— Теперь то, что посторонние узнают местоположение нашего поселения, уже не такая проблема. У меня появилась поддержка от гораздо более сильного поселения.
— Так ты можешь меня отпустить? Какая замечательная ново…
— Воу, воу, воу, погоди приятель. То, что у меня есть союзники, не означает, что я не считаю тебя достаточно злопамятным, чтобы попытаться вернуться сюда и прирезать меня или кого-нибудь из моих людей. Даже если прикажу своим стражникам при твоём приближение стрелять в тебя из Злой гарпунной пушки, из которой самолично подстрелил гигантскую волчицу.
— Ты… Ты убил гигантскую волчицу? Злой гарпунной пушкой?
— Технически, ранил. Добивал уже смекалкой и удачным рельефом местности. Но это лирика. Суть в том, что от тебя нужно избавиться. И поверь, вариант, который я выбрал, куда гуманнее, чем утопить тебя в болоте или скормить местной живности. Так что цени момент.
— Так… Что ты собираешься со мной сделать?
— Взять тебя в небольшое путешествие, так что поднимайся.
Выведя Прохора из хижины, забросил его в кузов телеги.
— Куда ты меня везешь?
— Помолчи, или я достану кляп.
В ответ гоблин послал мне взгляд абсолютной и полной обиды. Что ж, его можно понять. Неделя в четырех стенах, при этом пребывание связанным по рукам и ногам, кого угодно заставят чувствовать обиду.