Гаврила так быстро выхватил руку из кармана, что я едва успел это заметить.
ШЛЕП!
Он нанес оглушительную пощечину рабу, который пошатнулся в сторону.
— Стоять, — резко приказал Гаврила.
Я быстро огляделся на три другие группы. Они не обращали никакого внимания на всю эту ситуацию, но моя группа с трудом отводила от нее взгляд.
Гаврила посмотрел на раба сверху вниз, разглядывая его, как гнилой овощ.
— Тебе придется избавиться от этого отношения, если хочешь, чтобы тебя сегодня продали. — Гаврила достал из кармана платок и тщательно вытер руки, затем повернулся к своим стражникам, возвращаясь к своей личной повозке, — затащите его обратно.
Лютый схватил раба за шкирку и затолкал обратно в повозку, снова захлопнув за ним дверь.
— Какой приятный человек, — сухо сказала Забава.
— Чертов ублюдок, вот он кто, — заметила Лара краем рта.
Кузьма вскарабкался на нашу повозку и наклонился ко мне.
— Полагаю, мне не нужно напоминать тебе, как это говорится, сохранять хладнокровие, Василий?
Я кивнул ему, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться.
В город прибыла последняя повозка, ведомая одной лошадью и одним возницей-стражником; огромный тролль, одетый в костюм, напомнивший мне того, что охранял «Пьяного Коня» в Бухте Буеграда.
На этот раз, однако, даже при наличии всего одного стражника, все повернулись в сторону повозки. Я и моя группа последовали их примеру, когда возница-стражник остановил повозку и обошел ее к двери с другой стороны.
Кто был этот таинственный покупатель, и почему он вызывал столько уважения?
Дверь открылась, и из нее вышла фигура, обогнув повозку спереди.
Это был гном, ростом не более метра. На его толстом носу красовались большие очки в золотой оправе, а хорошо отглаженный черный костюм обтягивал его маленькое толстое тельце. В одной руке он держал приходно-расходную книгу, в другой — большой колокол, который был почти такого же размера, как его приземистая голова, сидевшая на плечах.
— Добрый вечер, князья, — начал он глубоким, властным голосом. — Мы будем двигаться по часовой стрелке, как всегда. У вас есть пять минут, чтобы подготовить свой товар к продаже.
Этот парень не был ни покупателем, ни продавцом; он был аукционистом.
Его стражник вернулся к задней части повозки, на которой они приехали, и достал большое кресло, которое едва ли можно было так назвать. Скорее, это был трон: толстый, деревянный и прочный, такой большой, что когда гном наконец уселся в него перед опущенной платформой, его ноги даже не свисали с края.
Он поставил колокол на один из подлокотников трона, а свою открытую приходно-расходную книгу — на другой, затем терпеливо ждал, пока остальные группы займут свои места.
Мы стояли в неровном кругу вокруг опущенной платформы в центре площади. К тому времени, как прошли пять минут, мы все были готовы начать.
Кузьма остался с нашей повозкой, пока Лара и Забава стояли по бокам от меня, выглядя безупречно. Они могли быть воительницами, но они также были единственными женщинами здесь, и я не мог не смерить взглядом несколько блуждающих глаз, которые устремлялись в их сторону, когда они прижимались ко мне.
Выросшие в таком мире, они действительно умели играть свою роль.
Богдан и Данила стояли прямо за мной, бок о бок, их лица застыли с вечно неоднозначной гримасой, когда они оглядывали другие группы. Они были почти такого же роста, как кентавры, даже выше, если считать торчащие рукояти боевых топоров.
И во главе нашей группы стоял я.
— Наш первый князь, — начал гном, когда все собравшиеся замолчали. Он повернулся ко мне. — Князь…
— Василий, из Поселения Волот, — сдержанно ответил ему.
— Князь Василий, вы покупаете или продаете?
— Покупаю.
— Тогда мы перейдем к нашим вторым клиентам. Князь…
— Буран, — произнес предводитель кентавров, сжимая копье в руке, — из Кентавров Буранного Кочевья. Покупаю и продаю.
— Пожалуйста, представьте свой товар, князь Буран.
Главный кентавр кивнул членам своего племени. Они подошли к одной из двух привезенных ими повозок и открыли ее, выводя первую группу рабов.
Я уже видел таких существ раньше. Лешаки. Гуманоиды с козлиными копытами, рогами, торчащими из головы, и тревожно человеческими лицами.
Всего их было пятеро, их руки были крепко скованы цепями за спиной, пока их грубо вели к платформе.
Они все прошли на опущенную часть и остановились в центре.
От этого зрелища у меня так скрутило живот, как никогда раньше. Я так стиснул зубы, что казалось, они вот-вот раскрошатся.