Гоблины отперли большую повозку, выведя из неё группу существ ростом около метра. С маленькими тельцами и огромными ступнями, они едва ли походили на людей.
По толпе пронёсся оживлённый гул.
— Одиннадцать пойманных землероек. Пойманы поодиночке, содержались в хороших условиях.
Кузьма наклонился ко мне.
— Отлично подходят для земледелия. Владыка Незмир владел целым племенем таких на землях, которые теперь наши. Их очень трудно достать.
Землеройки и впрямь отличались от остальных рабов. Больше похожие на животных, чем на людей, они не разговаривали, а рычали друг на друга, мечась по загону. Кажется, они даже не понимали, что происходит.
Это напоминало не работорговлю, а продажу скота.
Кентавры слева от меня тут же зашептались. Переглянулись и Горцы. Даже Гаврила что-то шепнул Лютому.
Я решил в этот раз остаться в стороне, и, о чудо, быстро разгорелась война ставок.
Гаврила и Горцы остались последними участниками после того, как кентавры выбыли. Нервы Горцев окончательно сдали, когда Гаврила сделал последнюю ставку в четырнадцать тысяч золотых за всех одиннадцать.
Это было больше половины моих золотых запасов, а он даже бровью не повел. Он был слишком занят, вычищая грязь из-под ногтей, пока гоблины загоняли землероек обратно в клетки. Закончив, они тихо что-то обсудили.
— Еще лоты, князь Хряк?
Предводитель гоблинов закончил обсуждение со своими спутниками, затем кивнул аукционисту.
Один из гоблинов-охранников подошел к меньшей из двух клеток-повозок и отпер ее.
— Вылезай, гуслярша.
Двое гоблинов выволокли женщину из повозки и толкнули на опущенную платформу. Она споткнулась о край и неуклюже упала, вызвав смех у собравшихся племён.
Женщина поднялась. Передо мной стоял человек — девушка, лет на несколько старше меня, с растрепанными светлыми волосами до плеч и грязным лицом. На ней было нечто похожее на приличный наряд, если не считать дыр и пятен: рваные черные штаны, босые ноги, грязная рубаха с закатанными рукавами под рваным жилетом. Невысокая и хрупкая.
Своим дерзким взглядом она неуловимо напоминала Лизу.
Я бы посочувствовал ей, но, казалось, она не принимала происходящее всерьез. Скорее, считала всё это шуткой.
Она, пошатываясь, встала.
— Что это? Какую песню вам сыграть? Заказывайте любую.
— А ну-ка, исполни «Заткнись и стой смирно», — рявкнул Хряк, и его соплеменники за спиной заржали.
— Информация о лоте? — вмешался аукционист.
— Горластая. На гуслях играет прилично. Всё.
— Начальная ставка?
— Пятьдесят золотых.
Гуслярша фыркнула.
— Пятьдесят? И это всё, чего я стою?
— Ладно, — буркнул Хряк. — Сорок.
Я поднял руку.
— Продано. Похоже, та еще заноза, но я ее беру. Будет кому развлекать моих людей.
Аукционист ударил в колокол. Торги окончены. *Еще одна душа вырвана из лап этих… коммерсантов. Мелочь, а приятно.*
— Сорок золотых? — Гуслярша в шоке перевела взгляд с меня на гоблинов, возвращавшихся к её клетке. — И это всё?
— Интересно, мудрая ли это была покупка, — прошептала Забава.
— Нам нужен гусляр, — пожал я плечами. — От твоего мурлыканья уши вянут. К тому же, не забери мы её, боюсь, гоблины нашли бы этой горлопанке более практичное применение. Например, пустили бы на корм скоту.
Внимание аукциониста переключилось на горцев, а затем на Гаврилу с охранниками.
Гавриле не пришлось подавать знак, так как охранники сами принялись выводить пленников из-за толстых прутьев повозки.
Пленники ковыляли со связанными за спиной руками и скованными лодыжками. Все в одинаковых обносках. Мужчины и женщины, гуманоиды, от людей их отличали только глаза. Всю группу силой загоняли в яму.
Двенадцать человек, втиснутые в одну повозку, сгрудились, стоя почти фалангой. На лицах ни страха, ни мольбы. Только глухая ярость и готовность дорого продать свою жизнь. Этих так просто не сломить.
— Каков характер вашего лота, князь Гаврила?
— Двадцать четыре лучших воина из независимого племени на северо-западе. Двенадцать перед вами, ещё двенадцать в другой повозке. Все, разумеется, доступны для осмотра. Смесь мужчин и женщин. И потенциал для разведения, если подойти к делу с умом.
От последней фразы у меня едва челюсть не отвисла. С умом разводить? Этот урод серьёзно?
Пришлось сделать усилие, чтобы не скривиться. Спокойно, Василий, спокойно. Играем роль.
— Свирепые бойцы, — Гаврила одарил князей самодовольной улыбкой, — хотя и требуют дрессировки в плане верности. Уверен, подходящий хозяин сможет их… сломать.