— Первая группа — к оружию павших! Вторая — защищать детей и раненых! Третья — тушить пожары в клетках!
Освобожденные рабы, услышав четкие команды, мгновенно организовались. Хаос превратился в целенаправленные действия. Те, кто мог держать оружие, подбирали мечи и копья павших стражников. Женщины и дети отходили к относительно безопасным участкам площади. Самые сильные и ловкие бросились тушить горящие клетки, выливая воду из бочек и засыпая огонь землей.
Старик-дварф схватил молот с земли. Пальцы побелели на рукояти. Ненависть исказила его лицо до неузнаваемости. Он заревел и ринулся на ближайшего охранника. Удар молота проломил шлем стражника. Кровь брызнула фонтаном.
За ним хлынули остальные. Освобожденные рабы подхватывали оружие павших. Женщина с окровавленными запястьями воткнула кинжал в спину убегающего наемника. Молодой парень бил кулаками по лицу поверженного гоблина, не останавливаясь даже когда тот перестал двигаться.
Восстание набирало обороты. Вместо организованного отступления мы оказались в центре кровавой бойни. Освобожденные пленники дрались как одержимые. Годы унижений и страха выплескивались в неконтролируемой ярости.
Краем глаза заметил движение слева. Черный плащ мелькнул между горящими клетками. Дроздий Теневой Клинок.
Этот ублюдок появился из ниоткуда. Его тень двигалась отдельно от тела, ползла по земле как живая тварь. Клинок ударил справа, а теневое лезвие полоснуло слева.
Еле успел отскочить.
Дроздий появился из ниоткуда. Его тень двигалась отдельно от тела, ползла по земле как живая тварь. Клинок ударил справа, а теневое лезвие полоснуло слева.
Еле успел отскочить.
— Ты! Наконец я отомщу за младшего брата, Дурия! — выкрикнул Дроздий, а его голос звенел от ярости. — Посмотрим, сколько ты продержишься против настоящего мастера.
Дурий? Какой еще Дурий? Я перебирал в памяти всех убитых за последнее время. Имен было много, но такого точно не припоминал. Может, кто-то из тех бандитов в трущобах? Или наемников у Галичья?
Впрочем, какая разница. Мстители за убитых родственников у меня теперь в очереди стоят. Скоро придется расписание составлять — понедельник для братьев, вторник для отцов, среда для двоюродных племянников…
Он атаковал. Я парировал его клинок, но невидимое теневое лезвие полоснуло по руке. Кровь потекла по рукаву. В ране разливался странный холод, будто ледяная вода просачивалась прямо в кости.
Его тени множились, становились плотнее и агрессивнее. Каждый его удар приходилось отбивать дважды. Настоящий клинок справа, темное отражение слева. Скорость зашкаливала.
Крушитель вливал в меня поток энергии, разгонял и поддерживал. Легендарный меч справлялся, но с трудом. Синее пламя колебалось, натыкаясь на магию противника.
Я рубанул сверху вниз. Дроздий отскочил, но кончик Крушителя все же достал его левое плечо.
Сумеречник зашипел.
Темная кровь просочилась сквозь черный плащ.
— Неплохо, — прорычал он сквозь зубы. — Но не забывай про это!
Черный браслет на его правом запястье вспыхнул красным.
«Метка Охотника».
Она вырвалась из артефакта и вцепилась в мою кожу невидимыми крючками.
Запястье обожгло болью. Раскаленное железо прижали к коже. Нет, хуже. Что-то чужеродное проникло под кожу, въелось в плоть, стало частью меня.
— Теперь Гаврила всегда будет знать, где ты находишься, — прохрипел умирающий Дроздий, и в его голосе звучало злорадное удовлетворение. — Лунный цикл… двадцать восемь дней… нигде не скроешься… он найдет тебя где угодно…
Последним усилием воли теневой мастер попытался нанести финальный удар отравленным клинком, но Крушитель был быстрее. Синее пламя артефакта вспыхнуло ярче, и Дроздий рассыпался пылью.
Мы теснили наших противников, но Гаврила не собирался сдаваться просто так.
— Отступление! — крикнул работорговец, пятясь к дальнему концу площади. — К кругу! Все к кругу!
Я проследил направление его взгляда. Среди развалин старого дома на окраине площади воздух задрожал. Магические руны вспыхивали одна за другой, складываясь в сложный узор из переплетающихся линий и символов.
Портальный круг. Сукин сын готовил пути к отступлению заранее.
Я рванул наперерез убегающему Гавриле. Ноги вязли в грязи, смешанной с кровью. Толпа сражающихся бурлила между нами хаотичным водоворотом. Какой-то гоблин с окровавленным топором преградил путь. Пришлось врезать ему локтем в челюсть на бегу. Эльф-наемник замахнулся мечом справа. Я пригнулся, и лезвие просвистело над головой.