Поток очищенной лазурной силы устремился по лезвию, через рукоять, прямо в мое тело. Холодный, концентрированный прилив мощи, который собирался в груди, формируя пульсирующее ядро голубого света.
Процесс длился несколько минут, но казалось — вечность. Наконец, Крушитель замолк и перестал светиться.
Старик лежал неподвижно, но дышал ровно и спокойно. Красное свечение полностью исчезло. Старик выглядел ослабевшим, но свободным от боли.
Я чувствовал, как внутри что-то изменилось.
Протянул руку к Камню Телекинетического Удара, но вместо привычного отклика ощутил, что он превратился в обычный камень. В груди же разливалось странное тепло, будто там образовался новый источник силы.
Сжал пальцы, сосредотачиваясь на этом лазурном потоке. В следующий момент с кончиков пальцев сорвался сгусток синей энергии. Он ударил в стену ущелья, оставив на камне обугленный след.
Моя семья смотрела на меня с изумлением и страхом.
— Василий, — прошептала Стефания, — что с тобой случилось?
Ратибор медленно приподнялся на локтях и смотрел на меня так, словно заново учился видеть мир.
— Ты спас меня. Меч передал тебе искру Истинной магии, создав собственный, стабильный источник. Теперь внешние артефакты тебе больше не нужны.
Я разглядывал свои руки. Под кожей словно текла река из синего света.
— Это хорошо или плохо?
Дед откашлялся и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Ты получил великий дар, но теперь сам стал мишенью. Раньше охотились за артефактами, которые ты носишь. Теперь будут охотиться за артефактом, которым стал ты.
Я кивнул, машинально потирая запястьье, где под кожей пульсировала ненавистная Метка Охотника. Еще одна цель на моей спине. Как будто у меня их мало.
Чувствую список желающих видеть меня мертвым рос как на дрожжах, а я все больше походил на мишень в тире.
— Научишь меня управлять этой силой? — спросил я.
В глазах старика вспыхнул огонек надежды. Обычный человеческий огонек, без всякой магии.
— Да. Научу, — тепло улыбнулся он.
В этот момент внезапно в пещеру ворвался один из освобожденных пленников. Молодой парень, которого я поставил в дозор. Он согнулся пополам, хватая ртом воздух.
— Князь! На горизонте огни! Много огней!
Глава 22
Я выскочил из расщелины, с мечом наготове. Жены и воины подтянулись следом, готовые к бою. В темноте мерцали десятки огней, медленно приближающихся к нашему укрытию.
— Сколько их? — коротко спросил у дозорного.
— Не могу сосчитать, князь. Много. Очень много. Растянулись на километр, как минимум.
Армия Гаврилы? Но почему они движутся так медленно? И почему не скрывают свое приближение? Хотят напугать моих людей?
Забава вдруг замерла, наклонив голову набок. Ее кошачьи уши дернулись.
— Дети плачут, — прошептала она. — Слышу женские голоса. Старые люди кашляют. Это не армия.
Через полчаса мы поняли, что она была права.
Из темноты к нам вышла огромная толпа изможденных людей. Старики, опирающиеся на палки. Женщины, несущие на руках младенцев. Дети, которые едва держались на ногах от усталости. Тележки, груженные скарбом. Бредущие рядом коровы и козы.
Народ, согнанный с родных мест.
Ко мне подошел старейшина — седой дварф с искалеченной левой рукой. Поклонился низко.
— Господин, мы ищем князя Василия из Поселения Волот. Говорят, он принимает всех, кто бежит от войны и рабства.
— Я и есть Василий. Что случилось с вашими землями?
Дварф тяжело вздохнул. По его лицу пробежала такая боль, что стало ясно — это цепляло его за живое.
— Армия Гаврилы сжигает всё на своём пути. Каждую деревню, каждый хутор, — он провел здоровой рукой по искалеченной. — Говорят, что нужно лишить врага любой поддержки.
— Расскажи подробнее. Что именно они делали?
Старик закрыл глаза, словно не хотел вспоминать:
— Сначала пришли в Камнегорск. Сожгли все дома дотла. Людей не убивали — просто выгнали в чем мате родила. Потом Железные Пади. Потом Вересовку. Кто пытался сопротивляться… — он указал на свою руку. — Мне еще повезло. Многих забрали в цепях. Сказали, что продадут на Севере.
Черт побери. Жители поселений в одночасье лишились домов, урожая, скота.
Эта тварь превратила людские судьбы в тактический инструмент.
— Сколько вас?
— Четыреста взрослых, полтора сотни детей. Из двенадцати деревень. Остальные… — он не закончил фразу.
Больше пятисот человек. Откуда мне взять для них еду? Где их размещать? У меня же не бесконечные ресурсы.