Забава насторожилась. Ее взгляд заметался по толпе беженцев.
— Муж, — тихо позвала она меня. — Трое мужчин справа. Шепчутся о награде за твою голову. Они не беженцы.
Я незаметно кивнул Костолому. Тот понял меня без слов и растворился в толпе со своими людьми.
Через несколько минут трех «беженцев» незаметно потащили в сторону. Без лишнего шума, без криков. Профессионально.
Я последовал за ними к небольшой роще в стороне от основной толпы. Костолом уже привязал всех троих к деревьям. Лица у них были бледные, но упрямые.
— Кто вас послал? — спросил первого.
— Никто нас не посылал, — парень лет двадцати пяти смотрел на меня с вызовом. — Мы беженцы, как и все остальные.
Костолом негромко хмыкнул. Достал из-за пояса тонкий, острый нож. Поднес к лицу пленника.
— Видишь это лезвие? Оно очень острое. И я очень хорошо знаю, где им резать, чтобы ты кричал долго, но не умер, — сказал он спокойно и деловито. — Так что давай без глупостей.
— Я ничего не знаю! — выкрикнул парень, но в голосе уже дрожала неуверенность.
Костолом провел ножом по его щеке. Тонкая красная полоска проступила на коже. Пленник вскрикнул.
— Следующий разрез будет глубже, — пообещал Костолом. — И не на лице.
Мне было противно это видеть. Но информация была нужна позарез.
— Хватит, — выкрикнул второй пленник. — Я — я скажу.
Он был старше, лет тридцати пяти. В его глазах читалась усталость человека, который слишком много повидал.
— Гаврила знает, что вы разгромили авангард на Торжище, — выпалил он. — Он специально гонит беженцев вам навстречу! Хочет, чтобы вы увязли в их проблемах, замедлились!
— Подробнее.
— Он рассчитывает, что вы не сможете бросить мирных жителей. И пока вы будете возиться с ними, его основные силы обойдут вас и ударят по солнцепоклонникам, — мужчина облизнул губы. — А потом, когда Лада будет разгромлена, он развернется и раздавит вас вместе с беженцами.
Умный ход. Использует мирных жителей как живой щит и одновременно как тормоз для моего отряда. Продуманная тактика, решил убить двух зайцев одним ударом.
— Сколько у него воинов?
— Полторы тысячи. Может, больше. Все дисциплинированные, хорошо вооруженные.
— А сколько времени у меня есть?
— Не знаю точно. Дня три-четыре, не больше.
Я посмотрел на пленника внимательно. Врет он или говорит правду? Лицо напряженное, но не лживое. Скорее всего, информация достоверная.
— Что с ними делать? — спросил Костолом.
Хм… Военная логика требовала их убрать, чтобы они не донесли Гавриле о наших планах. Вот только это были не воины, а обычные люди, которым пообещали золота за простое задание.
— Связать покрепче и оставить здесь. Через сутки кто-нибудь найдет.
Костолом кивнул. Понял, что я не хочу лишней крови.
Беженцы заполнили всю площадь перед нами. Старики опирались на самодельные костыли, женщины прижимали к себе плачущих детей. Половина людей даже зимней одежды не имела.
Да, жертвы войны. Жертвы, которых Гаврила превратил в оружие против меня. Умный ход, ничего не скажешь.
Бросить их? Они замерзнут к утру. Или голод доконает через пару дней. Взять с собой? Тогда мы будем ползти как черепахи, и Гаврила спокойно разгромит солнцепоклонников.
Хотя какой там выбор. Я же знал свой ответ еще до того, как узнал об этой ловушке. Не могу я просто развернуться и уйти, оставив сотни людей подыхать в снегу.
«Разрушитель оков» называется мой меч. Ну так пусть разрушает. Не только железные цепи, но и те невидимые ловушки, которые расставляют враги.
— Что будешь делать? — тихо спросила Иляна.
Я смотрел на толпу изможденных лиц. Дети жались к матерям. Старики падали от усталости прямо в снег. У многих не было даже теплой одежды.
— Собрать всех! — сказал я Яромилу.
Когда беженцы собрались в круг, я встал так, чтобы меня все хорошо видели.
— Люди! Я не буду врать вам. Путь будет тяжелым. Еды мало, зима, дорога тяжёлая. Но каждый, кто готов подчиняться дисциплине и идти под моим знаменем, получит защиту и кров в моем поселении.
Раздались всхлипы облегчения. Кто-то упал не в силах стоять на ногах.
Ратибор подошел ко мне:
— Князь, позволь помочь. Могу создать иллюзию, чтобы замаскировать твою Метку Охотника. Это собьет преследователей с толку.
— На сколько хватит?
— Дня на три. Не больше. И я сильно ослабну после этого.
— Делай.
Старик отошел на несколько шагов. Закрыл глаза, вытянул руки вперед. Его губы беззвучно шептали слова на неизвестном мне языке. Воздух вокруг него начал мерцать, словно от жара.