— Осмелюсь доложить вашей светлости…- управляющий великокняжеским дворцом почтительно поклонился: — Что их светлость Гюлер Бакровна убыла из дворца в неизвестном направлении двенадцать дней назад. О своих планах сообщить оказалась, засмеявшись, сослалась на военную тайну. В сопровождение взяла два эскадрона кавалерийского полка… После этого вестей о себе на передавала.
Я с силой сжал в кулаке чашку с горячим кофе. Больше всего хотелось кинуть ее в большое зеркало, что так любила моя жена…
Значит, теперь это так называется? Кот из дома, мыши в пляс. Муж отправился совершать святую месть, две недели жрал жаренных сусликов и черствые лепешки, пил воду из сомнительных источников, возвращается домой, где его супруга, которая совсем недавно обрадовала новостью о своем интересном положении… Хранительница очага, блин! Интересно, как тут у местных с разводами, или, чтобы поддержать свое реноме сильного и жесткого властителя я должен кое-кого укоротить на голову?
Так и не придя к какому-то однозначному выводу, я приказал вызвать ко мне начальника контрразведки, который, к моему удивлению, вошел в кабинет и доложился ровно через десять секунд. Значить, не все еще развалилось в моем княжестве за время моего отсутствия. Контрразведчик узнал о моем появлении и сразу прибыл во дворец, ожидая вызова.
— Аскольд Трифонович, не подскажите, где носит мою супругу? — осторожно начал я, не сводя глаз с вытянувшегося напротив письменного стола поручика Бородаева: — И чем она занималась все это время, пока меня не было в городе?
— По роду занятий, коими занималась ваша супруга пока доложить не могу, а в настоящее время Гюлер Бакровна находиться в районе телеграфного поста «Десятая верста», двигаясь в сторону города с большим обозом.
Как интересно. Что за обоз ведет в город моя благоверная и благоверная ли? Но, как я понял из слов начальника контрразведки, среди всадников, что составляли конвой моей ветреной женушки, есть его человек, и, по возвращению эскадронов в казармы, мне будет представлен подробный отчет. Ну, а пока…
Раз Гюлер едет верхом, мне пришлось самому оседлать коня, хотя больше всего хотелось залезть в веломобиль, чтобы кто-то, с сильными ногами, отвез своего князя на встречу с… Пока не буду думать об этом, просто поеду навстречу и посмотрю в глаза…
Я сидел в седле, держась за повод и глядел на облако пыли, приближавшееся к границе города с Юга. Кто скрывался в желто-сером облаке я не знал, но раз сидящий на коне позади меня поручик Бородаев сохраняет полнейшее спокойствие, то значит ему доложили, что в этом облаке не скрывается вражеская рать. А может скрывается? Рука невольно легла на рукоять верного револьвера, правда я устыдился своих мыслей и вновь положил ее на луку седла. С такой жизнью скоро параноиком станешь, подозревая всех и каждого в измене…
От мрачных мыслей меня отвлекла маленькая фигурка человека, сидящего на черном, как уголь, коне, что вырвался из пылевой завесы и галопом помчался в нашу сторону. За спиной человека хлопали полы расстегнутого серого пыльника, похожего на тот, в который был облачен и я. За всеми этим заботами и волнениями я даже не успел помыться и переодеться, и сейчас, уверен, воняю, как козел… Я покосился на Бородаева и «других официальных лиц», что присоединились к комитету по встрече, но никто, вроде, не морщился брезгливо от немытого владыки.
Пока я размышлял о распространяемом мной амбре, всадник на вороном жеребце успел преодолеть разделявшее нас расстояние и направил коня прямо на меня. Моя кобылка недовольно всхрапнула, подалась в сторону, но было уже поздно… Легкая фигурка перескочила из седла вороного мне за спину и мою шею обвили тонкие руки, выглядывающие из пыльных рукавов макинтоша.
— Прости, прости, прости…- сухие губы торопливо целовали мою шею, Гюлер не обращала никакого внимания на окружавших нас людей: — Я надеялась успеть до твоего возвращения, но сам знаешь, как в степи бывает…
Великокняжеская резиденция. Город Покровск.
В большую медную ванну мы поместились вдвоем, так как расстаться, пусть даже ненадолго, были не в силах.
О своих похождениях я жене не рассказывал, сославшись на военную тайну, но что она только сверкнула черными глазищами. По поводу отсутствия дорогой местоблюстительницы на рабочем месте, жена торопливо рассказала, что какие-то степняки, наплевав на зимние договоренности, обозвали меня желтым земляным червяком и начали собирать коалицию, дабы пощипать богатенькие города моего княжества. Прознав про это, моя благоверная взяла конвой в две сотник конных стрелков, второй экземпляр митральезы, что начал клепать мой завод, кликнула своих «родственников», что всю зиму сидели в стойбище возле Покровска и двинулась учить вежливости дерзких земляков. По дороге жена поставила под свои, вернее, мои знамена, еще пару тысяч союзников, после чего встретилась с вражеской ратью.