— Получается, что немного не успели мы, ваша светлость…- через двадцать минут докладывал мне начальник экспедиционных войск штабс-капитан Коробов Святослав Авдеевич: — Местные говорят, что Савва Никитович Бочкин, приказчик узурпатора, вчера утром отчалил и ушел на Север.
И это было очень досадно. Боги с этим Бочкиным, главным управляющим нашего противника. Но Бочкин отправился на Север не один, а сопровождая собранные в Уватском и еще куче южных поселков владений Строгановых податей за год. То есть, этот подлец оставил без ничего будущую мать и ее не рождённое дитя, оставив их буквально без копейки. А это повышало вероятность того, что через два года княгиня Ванда не сможет закрыть образовавшуюся задолженность передо мной и моими войсками…
— Много ли добра забрал с собой Бочкин? — я повернулся в стоящему поодаль зверовидного вида мужику, который в этом городке выполнял функцию городского головы, шерифа и судьи.
— Да, барин…- мужик опасливо покосился на хмурого штабс-капитана: — Почитай полная баржа рыбы соленой и сушеной, консервов из оленины, ну и шкурок соболя почитай на тридцать тысяч рублей!
— Это у вас столько налогов за год получается? — поразился я.
— Да не барин, налогов примерно пятая часть и то, Бочкин, ни в какую, брать товаром не соглашался, только деньгами. — градоначальник, обозвавшийся Пановым Фролом Курьяновичем показал мне что-то типа расчетной книги, где, на последней странице, за чьей-то подписью, стояла пометка «Тягло и подать оплачена за год полностью. Недоимок нет»: — Остальное — это наш товар, общественный.
Оказалось, что покойный князь Борис Миланович Строганов, земля ему пухом, ввел в своих городках что-то вроде кооперативов, по заготовке и переработке, так сказать, сокровищ Сибирских кладовых.
Местные жители сбивались в артели, совместно заготавливали рыбу, скупали у местных племен оленей, перерабатывая мясо, шкуры, кости и рога на местных заводиках, после чего, обычно весной сдавали все это добро княжеским приказчикам, как оптовикам, выплачивали налог, после чего товар княжескими пароходами и прочими баркасами отправлялись в сторону Урала, где перегружались на поезда, для дальнейшей реализации в Империи или Европе. Ну, а окончательный расчет за проданный товар производился осенью, перед тем, как движение по рекам вставало, скованное льдом.
— То есть, Бочкин налоги и товар со всего княжества соберет в Самарово, а потом по рекам погонит в сторону Ярославля.
— Нет, ваша светлость, мужики слышали, что сейчас товар в Ярославль не возят. Война говорят начинается, поэтому границы с Европой закрыты, а в Ярославле и прочих имперских городах военные комиссары могут товар отобрать, а взамен бумаги какие-то выдать, что мол государственные интересы, сочтемся после войны.
— И куда тогда Бочкин караван поведет? — не понял я, плохо представляя экономическую географию приполярного края.
— Сказывали, в Обской губе англичане новую факторию поставили, туда весь товар сдать можно, но цены больно низкие дают, и ни в какую торговаться не желают.
Еще интереснее… Я замер. Насколько я помнил карты моего прошлого мира, Обская губа сильно вдавалась в глубину континента, и по сибирским понятиям, расстояние до британской фактории совсем плевое, а значит, есть шанс, что этот шустрый гад Бочкин сдаст весь «натурпродукт» британцам за половину цены, после чего…
А после чего имело множество вариантов. Начиная с того, что зловредный управляющий на британском же пароходе или клипере доберется до Белого моря, откуда напрямую, доплывет до своего хозяина, и, не факт, что жуир и кутила, его светлость, князь Строганов Милослав Ратиборович собирается рассчитываться с местными кооператорами и артельщиками осенью, и не то, чтобы со зла, а просто потому что забыл, увлекся и не подумал. И вместо вполне зажиточного северного края, с самодостаточным населением я захвачу для Ванды гиблые места, с обобранными и злыми северянами, которым нет дела до того, кто из Строгановых их обобрал.