— А как здесь купцы летом товары возят? — поинтересовался Алферев.
— Только водным путем! — ответил воевода. — Вверх по Двине, потом по ее притоку Сухоне до Великого Устюга и дальше до Вологды. Везут на стругах, дощаниках и насадах. Суда в основном принадлежат вологодским купцам, которые сдают их в аренду. Вместимость судов большая. Насады например, широкие, плоскодонные, до десяти сажень длиной, сидят в воде на четыре фута, принимают до двенадцати с половиной тысяч пудов груза. Такие суда при сильном попутном ветре плывут под парусом, а в противном случае, плывя вверх по реке, идут бичевой, которую тянут до 70 крепких работников.
На следующий день Нащокин показывал им Новые Холмогоры.
— Вот здесь я приказал построить гостиный двор для иностранных купцов! — рассказывал он, показывая двухэтажные деревянные хоромы, еще пахнущие смолой. — Скоро мы их сюда из Холмогор переселим.
Взойдя на стены крепости воевода долго показывал им ее двойные рубленые стены, башни с воротами на север, запад и юг, окружавший их ров с тыном в нем и надолбами перед ним.
После обхода крепости, Нащокин повел своих гостей в Михайло-Архангельский монастырь, состоявший из двух деревянных церквей и сруба, в котором находились кельи монахов.
— Теперь она в полной безопасности! — гордо заявил он, когда они вошли в соборную церковь Михаила Архангела.
Петр Афанасьевич знал, что говорил. В 1419 году шведы и датчане, высадившись на берег Северной Двины, сожгли монастырь, а монахов убили.
В теплой церкви Ильи Пророка воевода и его гости отстояли обедню.
— В конце недели, советую съездить со мной в Холмогоры! — предложил он посольству за ужином. — Ярмарка еще не началась, но торговля уже идет! Может, себе чего прикупите, цены здесь в два раза дешевле, чем в Москве!
В Холмогоры выехали ранним утром. Кони резво бежали переменным аллюром по утрамбованному снегу зимней дороги. Расстояние в девяносто верст пять санных повозок воеводы преодолели всего за 14 часов. Переночевав в одном из крестьянских дворов, с утра начали обходить торговые ряды. Увидев воеводу в окружении знатного вида господ, голландец Симон ван Салинген, поздоровавшись по-русски, приветливо пригласил его к торговому прилавку. Под навесом лежали разноцветные отрезы сукна, атласа, бархата и хлопчатобумажных тканей. На стенах висели образцы стальных ножей, ножниц, замков, подушечки с булавками и иголками. За прилавком стояла высокая статная русская девка, с накрашенными румянами щеками.
— Девку тоже продаешь? — пошутил Нащокин, оглядев ее внимательным оценивающим взглядом.
— Нет, нет! — забеспокоился ван Салинген, подталкивая девку внутрь лавки. — Она не продается!
Девка бросила презрительный взгляд на встревоженного торговца, улыбающихся покупателей, и гордой походкой проследовала за рогожку отделяющую прилавок от входа в лавку. Голландец убежал вслед за ней и быстро вернулся с маленькой шкатулкой:
— Посмотрите драгоценные камни монсеньоры!
В шкатулке действительно было на что посмотреть. В отделах деревянного ящичка лежали самоцветы, собранные со всего мира и арабский жемчуг. Еще он предложил им посмотреть готовые ювелирные изделия: перстни, броши, серьги, ожерелья. Бекман не выдержав, приобрел для своей жены Натальи Никитичны пару рубиновых сережек.
Дальше шли лавки английской Московской кампании. На прилавках лежали в основном рулоны суконных и хлопчатобумажных тканей. Но были и готовые изделия: одежда из шерстяной и бумажной ткани, порты из домотканого сукна. На полках стояла оловянная посуда, на стенах были развешаны стеклянные зеркала. Здесь же лежали образцы медных, свинцовых, оловянных слитков. Испытывая острую потребность в цветных металлах, особенно меди для литья пушек и колоколов, Россия, не имевшая собственных разработок цветных металлов, была крайне заинтересована в привозе этого товара. Золото и серебро были представлены различными золотыми и серебряными монетами, которые также продавались. Чеканка денег и денежное обращение в России зависели от привоза серебра. У иностранных гостей можно было купить все от испанского мыла и красок до доспехов, мушкетов, ядер и пороха! Пряности, специи, фрукты и вина, также продавались здесь. В страну богатую мехами, для модниц привозили даже мех французской лисицы и выдры.
Отдельно стояли лавки русских гостей. В них торговали льном, льняной паклей и пряжей, смолой и мачтовым лесом, салом говяжьим — вологодские, вятские, пермские и костромские купцы. Местные, поморы торговали традиционным товаром, ворванью — салом белух и тюленей-лысунов. Продавались и их шкуры. В отдельных лавках торговали соленой сельдью и семгой, маринованной стерлядью. Там же предлагали красную икру.