— Э, брат, не скажи. Знаешь какие это будут бешеные деньги? Поверь, многие богатенькие буратины, готовы будут выкладывать хорошие деньги за набор косметики или красивое платье. А про трусы и лифчики я вообще молчу.
— Трусы и лифчики? Это что?
— Это то, что женщина одевает под платье и показывает только своему мужу или любовнику. У кого как!
Мстислава выдвинув нижнюю челюсть, с вызовом смотрела на Бояна и викингов.
— А зачем им что-то там нужно одевать под платье? И так хорошо. Подол задрал и всё! — Недоуменно проговорил Сигурт. Мстислава фыркнула.
— Грубо, Сигурт! А как же красота? — Спросила его княгиня.
— Так красота в том, что вы красивее без одежды!
Мстислава посмотрела на меня.
— Тогда Сигурт ходит мимо!
— Подожди княгиня! — Сказал ухмыляясь Гуннульв. — Сигурт у нас простой парень. Пока не увидит, не поверит. Но я вот, почему-то верю. Думаю, что Ярослав не будет делать что-то просто так. А то, что женщины падки на разные блестящие вещи, это и я знаю. Мужчины, кстати не менее падки на них. Я тоже в деле. Скажи мне Ярослав, что от меня требуется.
— Пока ничего. Сначала опробуем. А для этого, нам нужно как можно скорее вернуться домой. У меня прямо руки чешутся, делом заняться. Кстати и новые доспехи будем делать.
Сигурт моментально встрепенулся.
— Вот это дело!
— Гуннульв, когда планируете к себе домой?
— Как только лёд сойдёт. Тревожно мне. Нужно своих навестить. И навербовать хирдманов. Ты же планируешь идти на хузар?
— Да. Этим летом, с каганатом нужно покончить. Заодно хорошо на добыче подняться. Хузары богаты, особенно их знать. Так что потрясти их нужно будет основательно.
Боян и викинги засмеялись.
— Вот поэтому мне и нужно ещё охотников собрать. — Проговорил хёвдинг.
— Тогда так, Гуннульв. Всё что сумеем сделать из стекла, в том числе и зеркала, заберёшь с собой. Продашь что в Новгороде, что дальше в той же Бирке. На эти деньги нанимай желающих.
— Когда на хузар пойдёшь?
— В серпень. Надеюсь, вы с Сигуртом успеете вернуться?
— Думаю, что успеем.
Наконец добрались до Чернигова. Там отогрелись. Жену в баню сводил, но не парил. Просто посидела погрелась. И сильно пару я не поддавал. Появился банник.
— Ну, что молодые люди? Непотребством не будете заниматься?
— Не дядька. Не будем! — Смеясь ответил ему.
— Сказала тебе княгиня?
— Сказала.
— Ну вот и добре. — Дедок качнул головой. Мстислава сидела красная как рак. Может от того, что застыдилась, а может просто, от того, что разогрелась.
— Извини дядька, но огурчиков сейчас у нас нет. Всё съели. Но чарочка найдётся.
— Жаль, понравились они мне.
— Я тебе пришлю с оказией.
— Это хорошо! Давай-ка я тебя попарю, князь. А ты милая иди отсюда.
Когда Мстислава закутавшись в большое полотенце ушла, банник от души мена похлестал веником. Всю простуду выбил. А то подстудился я перед самым Черниговым. Потом сидели с ним, выпили по паре чарок водки. Мстислава пила травяной чай. Банник расспрашивал про лешего и как он спас нас. Всё уже, оказывается, знал. Быстро у них новости разносятся.
Потом был трудный переход в Златоград, так как груза прибавилось. Дражко носился как электровеник, встречая нас. Но особо был счастлив, видя подводы с награбленным добром. Народ радовался возвращению своих сыновей, мужей, братьев и отцов. Мать Первуши и Вторуши, встречала своих сыновей стоя вместе с младшей дочерью. Она явно гордилась своими мальчиками. И велико было её удивление, когда Первуша за руку притащил и толкнул к её ногам девушку.
— Вот матушка! Работницу тебе добыл. Взял на меч. Если будет ленится, можешь бить её нещадно.
Женщина внимательно оглядела девушку стоящую перед ней на коленях.
— Никак боярышня Черниговская?
— Она самая, матушка. Гордячкой была. Но сейчас шелковая. — Парень зло смотрел на свою полонянку.
— Ссильничал уже? — Мать осуждающе посмотрела на сына.
— В своём праве! — С вызовом ответил он. — И женишка её убил и отца её, боярина Черниговского. Жаль братцев не успел. Другие их покрошили. И её брал каждую ночь, пока стояли в самом Чернигове и потом в Киеве. И сегодня возьму и спрашивать никого не буду. Она моя раба. А надоест — продам. Или забью до смерти.
— Пока ты живёшь в моём доме, такого непотребства я не потерплю, сын! — женщина посмотрела на девушку. — Встань, дитя моё.
— Мстиша, а ведь ты говорила, что замуж её выдашь. — Прошептал я жене на ушко.
— Выдам. Вот прямо сейчас и выдам. — Усмехнулась княгиня. — Первуша! — Парень обернулся к нам с женой. — Я у тебя её выкупаю. Что ты хочешь за Звениславу?