Все медленнее двигается сотник, а Рогволд, чуя близкую победу, ускоряет темп своих атак. Вендар пытается отвечать, удары его делаются более размашистыми и слабыми. Наконец после очередного усталого замаха "из за уха" правый удар сотника приходится внутренней частью предплечья на подставленный Рогволдом локоть. Вендар бросает ушибленную руку вниз и вскрикивает от резкой боли.
— Твоя взяла, княже, — произносит Вендар, прекрасно понимая что сулил ему не донесенный Рогволдом удар в голову.
Рогволд одобрительно треплет сотника за потную шею.
— Этот варяг — славный воин! — кричит Рогволд и широким жестом приглашает дружину поприветствовать сотника. Гридь отзывается одобрительным гулом.
Под этот гул я выхожу в круг против Буруна по прозвищу Змеебой. От него же я пропускаю первый ощутимый удар в голову — не успеваю закрыться и ловлюсь на противоходе. Рев толпы возноситься к чернеющим небесам, срываясь в дикое крещендо. Воевода прилежный ученик и хорошо заучивает уроки. Яростное желание поставить меня на место и отыграться за позор на праздник Коляды пляшет чертями в прищуренных глазах. Меня он мощнее и выше, физический перевес остается за ним, но не тактический. Должок я возвращаю идентичным ударом в крепкую как рельс челюсть. Змеебоя сотрясает. А ты как думал? Тот проигрыш был совсем не случаен, приятель, и сейчас я тебе это докажу.
Переждав в глухой обороне свирепый натиск пошедшего ва-банк воеводы, я взрываюсь серией в корпус, резко ухожу вправо, засаживаю крюка по ребрам, ныряю под руку, левой в солнечное, правой — снова по ребрам. Выныриваю уже за спиной потрясенного скоростью моих перемещений Буруна. Лупить по затылку не хочу во избежание серьезных травм, жду пока развернется. А вот и подбородок! Прямой правый летит как метеор. Бурун встречается с моим кулаком на встречном движении. Я принимаю в сторонку и не мешаю тяжелому телу воеводы упасть лицом в утоптанную до состояния силоса травку.
Правый кулак болит уже не по-детски! Кожа с костяшек стесана напрочь. С Рогволдом драться придется в половину возможностей, окончательно увечить руку не имею никакой охоты.
— Ну, Стяр! — кричит мне Рогволд. — Одни мы с тобой остались!
Я и сам вижу, что — одни. И дружина видит, сотни душ затаили дыхание как одна.
— Передохнешь или как?
Каверзный вопрос Рогволда порождает смешки среди гриди. Я включаюсь в игру.
— Я с твоим воеводой уже отдохнул, княже, можешь выходить, я готов!
Едкому словцу все возрасты покорны, накал страстей выходит на пик. Несутся крики в поддержку меня и Рогволда. Чисто теоретически мне любопытно на кого из нас двоих чаще ставят увлеченные представлением дружинники. Я пропускал один раунд, но только что из боя и буду беречь руку, так что, думается, ставки не в мою пользу…
Поигрывая мускулатурой, Рогволд выходит на арену под громкий лай своей лютой стаи. По спине с бешеной скоростью бегут мурашки, меня пронимает до самых костей. Набыченный князь сейчас мне сильнее обычного напоминает моего родного тренера Захарыча. Этот хрен кому уступит. Я часто смаргиваю, дабы прогнать наваждение и начинаю круговерть…
…Мы лежим параллельно как два срубленных ствола. Кто первым упал я не помню. В башке колотится метроном пульса, вставать не хочется. Краем зрения вижу неподвижно вытаращенный на меня глаз князя Рогволда. Зарево костра тускло отражается в пожелтевшем белке. Убил я его что-ли? Вполне возможно, сил я не жалел, бил в полную мощь кулаком, коленями, головой… Князь не отставал, превратил мой шнобель в сливу, ухо левое ломит словно по нему кувалдой заехали…
Трепещут ресницы — живой, значит, князюшка, это есть хорошо. Не убился, значит, родимый.