- ОКСВ это - Афган? - спросил Сашка, ловко обрывая первому раку клешни.
- Он самый. Страна гор и шакалов. Прямиком сюда из восемьдесят третего.
- Душманы подстрелили? Или мина? - спросил я, резонно предположив, что Рогов очутился здесь отнюдь не во время оздоровительного дневного сна.
- Хе, если бы душманы! Не родился еще тот душара, что меня на тот свет бы отправил. Свои отличились.
- Как так?
- Рассказать как это бывает? Отцы-командиры позаботились. Нас две роты отправили кишлачок подозрительный чистить. Наркоту, оружие искать. Первая рота по козоводской тропе сверху ущелья пошла нас прикрывать, значит, ну, а моя - снизу в кишлак. Но сначала два часа ехали в тентах и на броне, затем полдня перли по жаре. По первой роте с ближней горы духовсий ДШК лупанул, они залегли на тропе, подавить его пытаться стали. Мы уже к тому времени в кишлак втянулись, дувалы шмонать начали, тут изо всех щелей бородатые и полезли как тараканы. По крышам прыгают как зайцы, орут чего-то. Зажали нас во дворах ни вздохнуть ни пернуть. По рации я сообщил на базу что да как, думал, первая рота к нам на выручку спуститься или обойдет духов, но Лешка Андреев по рации мне сказал, что получил приказ лезть выше и ДШК тот захватить. Сижу, думаю - вот какого хрена он приказ такой получил, а?! Темнеть скоро начнет, ДШК и так бы заткнулся минут через сорок, тем более, что по нам вниз он стрелять не мог, сектор обстрела ему гребень ската перекрывал процентов на семьдесят. Потом база говорит мне - выходить из кишлака надо. Нас третья рота встречать идет.
Рогов шумно прихлебнул из посудины.
- Выходить… У меня семь покойников, двенадцать трехсотых. Всех тащить надо. Там солдатик такой был, только что от маминой титьки. Толя Быков. Дохлый такой, худой как удочка. Духи ему яйца и уши успели отрезать после того как застрелили. Короче, похватали всех, кто сам ходить не мог, я Быкова на плечи взвалил как самого легкого, чтоб вдвоем не тащить и попер впереди. Я ж командир…
Отплевываясь от кусочков рачьего панциря, Сашка поспешил наполнить стаканы.
- В третьей роте у Гуцула был «дедушка» Гулям Сапаев. - продолжал Рогволд. - Урод хитрожопый. Я его несколько раз ловил как он с такими же хорьками из молодых душу вынимал. Однажды даже отпинал я Гуляма этого. Сказал, что это ему не в Союзе по плацу в кирзачах круги наматывать и от безделья херней маяться, тут война и этот обиженный тобой молодой завтра в рейде тебе же в затылок пулю всадит. Но Вовку Гуцула, командира ихнего, все это положение устраивало. Никого не воспитывал. Он с «дедульками» водку кушал, а они с ним чем бог послал делились. Не исключено, что и материально как-то грели старшого. Короче, эта сука борзая Гулямка все тряслась, что не доживет до дембеля, не уедет к маме в солнечный Нукус. Как на выход, так у него то голова, то живот болит, температуру у себя взращивать научился, учкудук вонючий.
Рогов рыгнул, схватил крупного рака и в пять секунд разделал его пальцами одной руки.
- Ну так вот. Я голос и речь Гуляма из тысячи бы узнал. Ноги подкашиваются, в ушах сердце бухает, но узнал бы. Из миллиона! «Стой, назови себя!» - орет мне откуда-то спереди из чахлых кустов. А я прям слышу как дуло его автомата из стороны в сторону гуляет, воздух ночной рассекает. «Я тебе, Гулям, глаз на очку щас натяну, черт нерусский!» - говорю. - «Свои!» Вот тут он мне в пузо пол-рожка и влепил.
- Испугался? - предположил Рок.
- Испугался, да, - Рогов невесело усмехнулся.
- Или не признал, мало ли кто из темноты грозится глаз натянуть.
- Само собой не признал, особенно, когда я его по имени назвал.
- Где настоящий Рогволд? - спросил я.
- Не знаю. Я на болоте очнулся. В пыльной «эксперименталке», в кепке. Вещмешок свой я пулеметчику отдал, чтоб не мешал Быкова тащить, автомат еще кому-то сунул. Вот с голыми руками на болоте с одним компасом и «воскрес». Гридни потом рассказали, что на дальней охоте на Рогволда в лесу дикий бык выскочил. Тур. Воздел лошадь под брюхо на рога и поволок в чащу в сторону болот. Представляете? Лошадь вместе с всадником!
Да уж, с таким как ты всадником плюс еще и лошадь тоже, наверно, не мелкой породы…
- Это не бык, а носорог какой-то. Что ж он спрыгнуть не мог? - выразил я свое изумление.
- Может зацепился, запутался в стременах да поводьях, раз сразу из седла не вылетел, а может разбиться побоялся.
Сашка громко фыркнул. Я цокнул языком и влил в себя сразу половину стакана.