Уно, путаясь в междометиях, добросовестно переводил названия и состав местных блюд. Из напитков, кроме различных соков, большой популярностью пользовался местный алкоголь – смесь забродившего кокосового сока и вытяжки из семян бетелевой пальмы. Прохладный напиток по градусам напоминал молодую бражку. Где-то через час Кошкину стало скучновато и он предложил Юсупову сотворить коктейль. Ну а нашим только подкинь идею, энтузиазма – море, тем более майор поделился:
– В первую очередь угостим вождя с товарищами. Думаю, разведем градусов до тридцати, а не то передохнут.
– Верно, Романыч, они поди крепче своей бузы ничего не пробовали.
Илья мухой слетал за тетрапаком и складным стаканчиком, а затем принялся аптекарскими дозами отмерять спирт. Кошкин в литровый золотой кубок нацедил лимонного и апельсинового сока. Для улучшения вкуса добавил немного ледяной ключевой воды и размешал коктейль десантным ножом, поскольку ложек не наблюдалось.
– Уно, нужен поднос и семь стопарей.
Переводчик в тему не въезжал. Юсупов на пальцах объяснил аборигену. Золотые чашки мигом нашлись, Иван, не глядя, наполнил их поровну «по булькам». Илья восхитился:
– Глаз ватерпас, Романыч.
Взяв чашки в руки, отослали Уно к вождю с подносом. Встали, помахали Мо рукой и подняли посудины – ну, этот жест интернационален и понятен каждому. Выпили, сели. Вождь с родичами загалдели и тоже хлопнули по рюмашке. Реакция оказалась неожиданной. Группа приближенных лиц во главе с Мо вдруг шмякнулась на траву, задрав вверх розовые пятки. Мужики переглянулись:
– Чо падать, коктейль слабенький.
На всякий случай подсказали Уно:
– Отпаивайте пострадавших водой, да побыстрее.
Возникшую панику и гвалт уняли с трудом. Вождь и товарищи так в этот вечер и не пришли в себя, все норовили ткнуться мордой в стол. Слуги аккуратно придерживали «гоп-компанию» за плечи.
– Столько спирта зазря перевели, – сокрушался Мачо.
– Да, хлипковатые здесь народы, – поддержал его Иван. – Хрен с ними, налей, Илюха, чистенького.
Пляски тсонга продолжались часов до трех утра. Уставшие негры падали, где придется, или засыпали у импровизированных столов – две широкие доски, лежащие на камнях или ящиках.
Проснувшийся поутру Кошкин, выйдя из шатра, наблюдал безмолвную картину.
– Куликово поле, – вякнул подошедший Юсупов.
Все племя валялось вповалку.
– Пошли умываться.
– Дык мы не против.
И парни помчались к ручью.
Через три дня аборигены закончили празднество, по выражению Ильи, ползали по лагерю, что беременные тараканы, отходя от пьянки. Португальский экипаж в две смены с проклятьями и стенаниями отдраивал «Божий промысел». Название решили не менять, пусть будет. Спустя четыре дня за ними пришел Уно – вождь зовет. У шатра вождя обнаружили новое лицо – шамана с татуировками и шрамами по всему лицу.
После цветистых приветствий негритосы объявили:
– Щас едем к Той, которая все знает. Возражения не принимаются, день наиболее благоприятный.
Парни переглянулись, пожали плечами:
– Ну пшли, дак пшли.
Идти пришлось далековато, километров двенадцать.
Привели к какому-то огромному холму, поросшему деревьями. Небольшая толпа тсонга рухнула на колени у деревянного идола. Идол, к удивлению, представлял собой вырезанную из красного дерева фигуру женщины. Вокруг нее лежали жертвоприношения – золотые самородки, кучки необработанных алмазов, истлевшие шкуры, кремневый пистолет со сломанным курком и две драные шляпы вкупе с большим морским компасом.
– Они нас, по-моему, за дураков держат, – шепнул Илья Ивану. – Эта деревяшка вещать начнет, смех один.
Гекконы на его груди обеспокоенно завертели головами – ящерки, на удивление, всегда чувствовали настроение хозяина.
– Не суетитесь раньше времени, посмотрим, что дальше будет, – буркнул Кошкин.
Негры меж тем вывалили какие-то дары идолу и уселись перед ним рядком. Шаман закатил длинную речь, а затем припал ухом к земле:
– Можно идти.
Отправились впятером: вождь Мо, шаман и Уно-переводчик, замыкали процессию Кошкин с Юсуповым. Отойдя вправо от идола метров за пятьдесят, свернули на еле заметную тропку, вьющуюся между деревьев. Подойдя к скалистому основанию, остановились. Шаман выдал пару фраз и замолк, явно чего-то ожидая. Неожиданно большой плоский камень бесшумно отодвинулся в сторону, открывая большой вход в пещеру.
– Метра три на два, – прикинули парни.