Не всегда убитые люди были незнакомыми. Он внутренне поморщился при этой мысли.
— Полковник фон Мерен уже тридцать лет служит в немецкой армии, и он убивал людей. Мне достоверно известно, как выражаются юристы, что четырнадцать лет назад на Шаньдунском полуострове граф Мицуками убил по крайней мере одного человека, поскольку я был тому свидетелем. И я уверен, что где-то в прихожей его ждал телохранитель…
— Вы знаете, что я имею в виду, — старый ученый откинулся на спинку обитого темно-зеленым бархатом кресла, стоящего перед камином, и искалеченной артритом рукой, которая еще сохраняла некоторую подвижность, накрыл вторую, согревая распухшие скрюченные пальцы. Вопреки насмешливому тону, в его темных глазах читалась искренняя обеспокоенность.
— Знаю, — Эшер сильнее сжал длинные, запачканные чернилами пальцы жены. Проведя вместе с Карлебахом шесть недель на борту «Принцессы Шарлотты», она по-прежнему отказывалась надевать очки в его присутствии, и из-за этого — судя по тому, как выглядела лежавшая на мраморной столешнице доска для криббиджа, — потерпела сокрушительное поражение в игре. Походившая на длинноногую рыжеволосую фею, облачившуюся в воздушное кружевное платье, Лидия была слепа, как крот, искренне верила в свою неприглядность, и, насколько Эшеру было известно, появлялась в очках только перед ним, их дочерью Мирандой и, изредка, горничной Элен.
И доном Симоном Исидро.
Он продолжил:
— Но я сомневаюсь, что дон Симон имеет какое-то отношение к смерти мисс Эддингтон. У нее на шее обнаружился галстук Ричарда Хобарта, а не следы зубов.
— Вампиры питаются смертью, — угрюмо возразил Карлебах, — не только кровью. И вам, Джейми, об этом известно. Психические энергии, высвобождаемые в момент смерти, — вот что поддерживает его способность управлять умами людей. Он был осторожен. Он знал, что его могут увидеть.
— Да, но зачем вообще убивать, в данном-то случае? — Лидия подвинулась, освобождая для Эшера место на подлокотнике кресла. — Зачем убивать дочь помощника торгового инспектора в публичном месте, если в ближайшем закоулке можно найти нищего китайца? Из-за его смерти никто не станет поднимать шума.
Карлебах глубоко вздохнул и посмотрел на нее поверх очков:
— Вы тоже защищаете его, воробышек? — его густые седые брови словно топорщились слегка под напором жизненной силы.
Лидия отвела взгляд.
За те несколько часов, пока Эшер отсутствовал, кто-то — наверное, Элен, — расставил и разложил по комнате приятные мелочи, которые Лидия взяла с собой на корабль, чтобы скрасить путешествие: на зеленом бархате кресел пестрели красно-синие шелковые подушечки, на полках и на столе посреди комнаты лежали любимые ими обоими книги. Присутствовал здесь и привычный фарфоровый чайный сервиз; небесно-голубой чайник с золотыми узорами исходил паром в прохладе гостиной.
Эшер всегда чувствовал себя несколько неловко из-за того, сколько вещей его жена берет в путешествие, но сейчас его радовала сама возможность оставить за спиной холод чужеземной ночи и на мгновение вновь почувствовать себя дома, на Холиуэлл-стрит в Оксфорде.
— Кто знает, почему немертвые поступают так, как поступают? — Карлебах поднял искривленную руку, заранее пресекая любые возражения, которых, впрочем, не последовало ни от его бывшего ученика, ни от Лидии. — Вампиры перестают быть людьми в тот миг, когда покидают мир живых. Они мыслят не так, как мы. И едва ли смертный в силах понять, что ими движет.
Он замолк, и Эшер (который знал, что Лидия обычно полностью погружается в разговор, да к тому же видит не дальше вытянутой руки) взял чайник и вновь наполнил чашку старого ученого.
Ребе Соломон Карлебах был стар еще тогда, когда Эшер впервые повстречался с ним тридцать лет назад, когда сам он, студент последнего курса, уже во второй раз путешествовал по Центральной Европе и жаждал поговорить с признанным знатоком суеверий, процветавших в удаленных уголках бывшей Священной Римской Империи. Начиная с 1884 года, он четыре лета подряд провел в ветхом каменном доме в пражском гетто, впитывая знания под руководством Карлебаха, и полюбил старого ученого как отца. Но только в прошлом году, через несколько лет после того, как он сам встретился с теми, кого до тех пор считал лишь персонажами легенд, Эшеру пришло в голову спросить у учителя, не доводилось ли тому лично общаться с вампирами.
Карлебах взял кусочек сахара с протянутого Эшером блюдца, засунул за щеку, скрытую густой снежно-белой бородой, и отхлебнул чаю, на время погрузившись в собственные мысли. Наконец он спросил: