Капитан Деулин не долго возглавлял народную милицию. Исполнительная комиссия комитета дает объявление в «Уральской жизни», «Зауральском крае», «Русских записках» и других газетах о вакантной выборной должности начальника Екатеринбургской народной милиции. 29 марта из Москвы приходит письмо Н. Н. Надежина: «Имею честь предложить комитету свою кандидатуру...»
Чопорные члены исполнительной комиссии комитета приняли это предложение.
Николай Николаевич Надежин — сын присяжного поверенного. В 1907-1909 годах был редактором и издателем ежедневной газеты в Пензе. В 1917 году окончил Московский коммерческий институт и получил высшее юридическое образование. В рекомендательных письмах характеризовался как «толковый, деятельный человек», у которого «нравственные качества вне упрека».
Деятельность Надежина начинается с приказов, впрочем, не очень решительных. В одном он устанавливает нарукавные знаки отличия для сотрудников милиции, в другом указывает, чтобы домовладельцы не выпускали коз на улицы, а извозчики имели на пролетках номера. В третьем предписывает: «На посту милиционеры должны находиться посреди улицы, не есть семячек и не якшаться с посторонними людьми».
Похоже, что дальше этих инструктивных указаний деятельность управления милиции не распространялась. Правда, однажды Надежин проявил «революционную» решительность. Бывший пристав первой части Екатеринбурга Павел Плешков, разоруженный рабочими, просил начальника милиции вернуть ему шашку и двенадцатизарядный револьвер или оплатить их стоимость. На заявлении бывшего пристава Надежин твердым росчерком написал: «Отклонить».
А тем временем губернский комиссар Временного правительства докладывал министру внутренних дел: «Я уже отмечал, что Екатеринбург... является, благодаря особым местным условиям, центром большевизма. Как в Екатеринбурге, так и в большинстве уездов Зауралья большевизм укрепился серьезно и прочно».
Комитет общественной безопасности Екатеринбурга продолжал регулярно, три раза в неделю, собираться и заседать с 8 часов вечера и до 2 часов ночи. Но члены комитета уже чувствовали, что почва уходит из-под их ног. Поэтому и вопросы, рассматриваемые на заседаниях, были пустыми, никому не нужными.
Начальник милиции Надежин, правильно оценив обстановку, уже в июне, не сдав дел, уехал в неизвестном направлении. Заседания Комитета общественной безопасности стали проходить почти при пустом зале.
Ну, а что же протоиерей Иоанн Сторожев, который так пекся об организации Екатеринбургской народной милиции? Он аккуратно посещал все заседания Комитета общественной безопасности и потому неаккуратно проводил вечерние службы, вызывая нарекания прихожан.
Последнее, тридцать девятое, заседание завершилось очень скоро. Члены комитета, грустно сложив с себя полномочия, всем составом (17 человек) отправились в ресторан гостиницы «Пале-Рояль» и с огорчения неприлично нагрузились спиртным. Батюшку Иоанна, упившегося до положения риз, гимназисты с милицейскими повязками на рукавах отвезли домой на Васнецовскую в расхлябанном извозчичьем шарабане.
В ночь с 25 на 26 октября в Екатеринбурге стало известно о свержении Временного правительства и переходе власти в руки Советов. Узнав об этом, Екатеринбургский Совет рабочих и солдатских депутатов 27 октября разослал Советам округа телеграмму: «Получено известие, что Временное правительство низложено, власть перешла к выборному революционному комитету... Немедленно возьмите власть в свои руки, милиция всецело подчиняется Совету. Вредных, ненадежных сменяйте немедленно».
Руководство городской милицией принял член социал-демократической рабочей партии с 1903 года, в прошлом помощник присяжного поверенного Екатеринбургского суда Василий Андрианович Старцев. Эту должность он занимал до 9 марта 1918 года.
В городских районах дело обстояло несколько иначе. Даже после предписания Совета рабочих и солдатских депутатов о необходимости заменить в милиции ненадежных людей, в участках оставались чины, поставленные еще Комитетом общественной безопасности и комиссией, к которой «имел честь принадлежать» и протоиерей Иоанн Сторожев. Их деятельность не только не содействовала борьбе с подрывными силами, но порой играла на руку им. Отдельные из таких приверженцев старых порядков занимались поборами, вымогательством, утаивали вещи, изъятые при обысках. Исполнявший обязанности начальника уголовного розыска Сухоруков смотрел на подобные проделки своих сыщиков сквозь пальцы. Все это вызывало возмущение горожан, подрывало авторитет Совета, в ведении которого находились органы милиции. Поэтому за помощью они чаще обращались в штабы Красной гвардии, взявшей на себя охрану революционного порядка.