Результаты экспертизы не заставили ждать. «Стекло разбито со стороны, противоположной той, где находится оконная замазка». И кровь той же группы оказалась.
Голубев перестал запираться.
— Чем вы били стекла?
— Бутылкой.
— Где вещи Киселевой?
— В мешке, в лесу. Поедемте, покажу.
Таков результат тесного взаимодействия эксперта, следователя и оперативного работника.
Шла война...
Николай Иванович выдернул стебель подсолнуха и, прищурившись, стал разглядывать корневище. Ругнулся:
— Опять проволочник, чтоб его...
Ступая по рыхлой податливой земле, подошел к кошевке и кинул на сиденье подернутый желтизной стебель — невзрачный, только начавший выбрасывать листья. Борода корневища брызнула по клеенчатой обивке.
Николай Иванович постучал сапогом о колесо, стряхивая пыль, и, большой, грузный, ввалился в кошеву. Дорога, когда-то узкая, всего в тележную колею, расползлась вширь, потеснив пашню. Возникли объезды и разъезды, пробитые в непогоду посуху. Теперь это широкое, в колдобинах и буграх, полотно обильно поросло подорожником, овсюгом, татарником.
Навстречу, поднимая холодную, низко стелющуюся пыль, проехала полуторка с бидонами, а через некоторое время повстречались и доярки. Они сидели гурьбой на телеге, полной свежескошенной травы. Пегой лошаденкой с никудышной гривой правила молодая, статная девушка. Николай Иванович сразу узнал — Аня Чепчугова, комсомольский секретарь колхоза. Он свернул в сторону, остановился.
Девушки, сверкнув коленками, скатились с воза. Натрусилась на землю трава. Аня захлестнула вожжи за оглоблю, подошла к Николаю Ивановичу.
— Здорово живешь, милиция! Чего редко показываешься?
— Два колхоза, Аннушка, шесть деревень... Не всюду поспеешь. Собрался вот, наконец. Худо у вас дела-то...
Николай Иванович протянул вырванный по дороге, источенный проволочником стебель подсолнечника, который засеян на силос.
— Да уж куда хуже. Семь литров на буренку и — рады. Глянь на коров наших. Их еще мясом обрастать надо, а потом уж за соски дергать.
С беспокойным чувством расстался Николай Иванович с доярками. Вернуться бы в колхоз. Может и, правда, не за свое дело взялся — жулье ловить.
Кошевка поиграла клавишами бревенчатого моста, круто взяла в сторону. Вислозадая кобыла надсадно потянула в гору и остановилась у правления колхоза.
Из открытого окна второго этажа доносился гул. Придерживая створку, на подоконнике сидел председатель. Завидев Николая Ивановича, он басовито крикнул:
— Здравствуй, Никола!
Тот козырнул, привязал лошадь к обгрызанному бревну коновязи, поднялся в правление.
— Чего, Акимыч, на правление не приглашаешь?
— А чего тут милиции делать? Не твои функции.
— Функции... У Советской власти все дела — ее функции...
— Ну, коли так, садись. Вот так вот все. Поразбегаются из колхоза, а потом — функции...
Николай Иванович промолчал. Черт его знает, и этот о том же. И зачем тогда согласился? Был бригадиром и неплохим вроде и вдруг — участковый уполномоченный.
Заседание правления затянулось. Говорили о пастбищном содержании скота, потом перекинулись и на другие дела хозяйства.
Расходились затемно. Николай Иванович остановился на крыльце, глубоко затянулся махорочным дымом и твердо решил: «Хватит, походил с наганом на боку. Завтра же подаю рапорт по начальству — и обратно в колхоз».
Но завтра Николаю Ивановичу пришлось думать совсем о другом рапорте. Нахлестывая свою послушную кобылу, он мчался в райцентр, в военкомат. Началась война...
Его пыл мгновенно охладили.
— Надо будет — призовем, а сейчас занимайтесь своим делом. Работы тут тоже хватит.
Нелегко было Николаю Ивановичу. А тут еще узнал, что ушли добровольцами на фронт знакомые милиционеры Бетев, Соколов, Семакин, Говорухин, Кучумов. Из первого отделения милиции Свердловска, после бурных разговоров с начальством и в райкоме партии, уехал воевать Сидор Путилов. Николай Иванович знал его еще трактористом. Сидор служил в кадровой, и в этом его преимущество. Но ведь и он, Николай Флегонтов, не какой-то салажонок. В милиции прошел солидный курс военной подготовки.
Была не была! И при первой возможности Николай Иванович отправился в Свердловск — в отдел кадров областного управления. Начальник отдела выслушал его и устало произнес: