14 ноября 1923 года. Город Нижний Тагил
Дверь обита железом, в ней на высоте человеческого роста — квадратное оконце размером в ладонь, прикрытое прутьями решетки. К косяку и двери прибиты две железные скобы, охваченные дужкой увесистого замка.
Андрей Шашуков, двадцатилетий милиционер, почти неотрывно смотрел на зарешеченный квадратик и внутренне вздрагивал, когда в нем появлялись два голубых жгучих глаза. Вот и опять они выставились. Пересиливая робость, Андрей пристукнул прикладом винтовки в стертые половицы исправдомовского коридора, со всей строгостью, на которую был способен, приказал:
— Эй, ты, убери гляделки, не то штыком пырну.
Арестованный укоризненно произнес:
— Ах, как это жестоко, дружочек. Здесь же темно, крысы бегают...
— Поговори вот еще...
Андрей Шашуков, когда его назначили охранять двух убийц, содержащихся в исправдоме № 8, готовился к встрече со звероподобными дядьками: и рост — головой в потолок, и черная тряпица — наискось по глазу, и нечесаные бороды. А оказалось — мужики, как мужики. Этот курчавый, с голубыми глазами, вообще черт знает что. Господинчик. Чуть старше его, Шашукова. А голос... Запоет — артист да и только!..
Отогнав голубоглазого от двери, Андрей нащупал бумажку в кармане штанов, поднес к глазам. На круглом, простодушном лице его появилась ухмылка.
— И фамилии-то... Николай Зось, Павел Ренке... Не иначе из буржуев. Ишь, опять горло дерет.
Из камеры доносился приятный, хорошо поставленный альт Ренке:
Милиционер сердито пнул в железную обивку, и она загремела, как бросовое корыто.
— Ты чего казенные сапоги бьешь? — раздалось над ухом Андрея Шашукова.
Занятый своими думами, Андрей не заметил появления старшего милиционера Быкова.
— Да вот, Егор Сергеевич, бандюга этот.
— Ладно. В больницу приказано отвести. Отпирай.
Шашуков загремел запором, распахнул тяжелую скрипучую дверь, крикнул в затхлую темноту:
— Подследственные, выходи!
Первым вышел Павел Ренке, невысокий шатен с крючковатым носом. Он застегнул куртку из телячьей шкуры, вспушил пальцами нежный мех котиковой шапки и прикрыл ею курчавую голову. Зось одет был менее шикарно. Примечательной была лишь новая австрийская шинель.
Егор Сергеевич строго осмотрел арестованных и, не глядя на Шашукова, бросил ему:
— Поведешь ты. Гляди в оба. Заерепенятся — бей из винта без разговоров.
— Да уж не сплошаю, Егор Сергеевич.
...Сплоховал Андрей. Слишком неравными оказались силы. Неожиданно остановившийся Зось ударил конвоира в висок. Падая, Андрей нажал на спусковой крючок. Пуля угодила бандиту в переносицу. Второго выстрела не последовало. Ренке кошкой бросился на упавшего Андрея и мертвой хваткой вцепился в горло.
Так и нашли Андрея Шашукова на пустыре, поверженного навзничь, обсыпанного семенами переспевшей лебеды.
Павел Ренке исчез.
21 ноября 1923 года. Город Нижний Тагил
Если бы начальник губернской милиции Петр Григорьевич Савотин видел в эти дни своего молодого друга Федора Заразилова! Но он не мог его видеть. Мотается Федор по Тагильскому уезду. Изнурительная, напряженная работа высушила начальника УГРО.
Не лучше выглядели и другие члены оперативной группы: Степша Спиценко стал непривычно раздражительным, у Коли Захарова куделистые вихры сбились в кошму, со щек исчез румянец. Ошеломленные преступлением в Невьянске, парни так и оставались в этом состоянии. Шаг за шагом приближаясь к раскрытию преступления, они объехали десятки деревень, опросили сотни жителей. Следы все уверенней вели их в Нижний Тагил.
13 ноября в Нижнем Тагиле сотрудники УГРО остановились на частной квартире под видом плотников, ищущих работы. Федор приказал Спиценко и Захарову немедленно ложиться спать, а сам, чтобы закрепить легенду о безработных «шабашниках», взялся помогать хозяину рубить для бани сруб. Да так и протюкал топором до самых сумерек. А на следующий день — побег Павла Ренке, убийство милиционера Шашукова.
Что, если дерзкий побег совершен не случайно, а был подготовлен? Тем более, что не удалось дознаться, кто же звонил в исправдом и распорядился вести заключенных в больницу. Если же побег подготовлен, кто соучастник? Не те ли, кого ищет он, Заразилов?
И чем больше думал об этом Федор, тем крепче утверждался в своем предположении. Прежде всего он узнал все подробности о Павле Ренке. Нижнетагильский плотник, он два года назад был призван в Красную Армию. Имея неплохой голос, играл на сцене красноармейского театра. Там спутался с увядающей заезжей балериной, содержание которой требовало больших денег. Ренке обокрал полковую кассу и дезертировал. Во время скитаний возлюбленная пыталась скрыться со всей наличностью. Ренке нагнал ее уже на вокзале и на глазах толпы жестоко расправился.