— Мы стали слишком расточительны. Мой кошелек почти опустел.
Парень скривил губы, принимая эту откровенность, как намек на дальнейшее ущемление и без того скудных подачек. Но старший говорил правду. Он стал срочно собирать посылку в Бухару, где в ожидании конца строительства жила его дражайшая супруга. Содержимое привлекло внимание мальчишки. Среди пустяков, вложенных в фанерный ящик, он приметил и небольшую коробочку.
Еще ни одной просьбы дядюшки не выполнял юный горец с такой охотой, как эту, — отнести посылку на почту и отправить ее тетке в Бухару.
Посылку отправил, но несколько в облегченном виде: коробочка с рубиновыми камешками перекочевала в его карман.
О последствиях, которые могут быть, парень в тот миг не думал. О них он стал думать позже, когда, по его расчетам, вот-вот должно было прийти письмо от тетки.
...В ту ночь старший горец спал сном праведника и потому не слышал, как скрипнула подсыхающая дверь нового дома, как в образовавшуюся щель шмыгнула человеческая тень и бесшумно подступила к его изголовью с обнаженным кинжалом.
Парня арестовали несколько месяцев спустя где-то в центральной России и осудили на десять лет. Приговор он принял как должное. Об истинной причине, побудившей поднять руку на дядюшку, он ни словом не обмолвился, свалив все на горячую даргинскую кровь.
«Абдулмажид Хизреев — житель Хасавюрта, Дагестанской АССР. После отбытия наказания проживал в Бухаре, был в приятельских отношениях с неким Гулямом Закиевым, своим земляком. Год назад Хизреев осужден на десять лет за подстрекательство несовершеннолетнего к убийству Закиева.
До покушения на него и после Закиев (Закиев теперь прихрамывает на правую ногу) не раз бывал в Свердловске. Живет явно не по средствам. В Бухаре построил дом из 6 комнат, обставил его дорогой мебелью. Недавно закончил строительство двухэтажного особняка в Хасавюрте. Нижний этаж этого дома сдал в аренду под часовую мастерскую и рыбный магазин. Фотографию Закиева прилагаю».
Алеша будет проездом
В просторном кабинете начальника отдела БХСС областного управления полковника Верховского успели изрядно накурить. Владислав Иосифович Верховский, получив «добро» у комиссара, только что вошел. Он полуприсел на край стола. Ему казалось, что так говорить и слушать легче. Да и остальным не сиделось. Заместитель начальника следственного отдела подполковник Аршавский и старший оперуполномоченный майор Иван Алексеевич Морозов устроились в углу около журнального столика. Вдоль стены стояло еще с десяток офицеров. Сидела лишь миловидная женщина с голубым плащом на коленях. Обращаясь к ней, все называли ее Ольгой Петровной. Старший лейтенант Сергей Пермяков, нагнувшись над ней, рассказывал что-то забавное. Ольга Петровна тихо смеялась.
Владислав Иосифович дождался тишины, сказал:
— Буду краток. Работа по установлению преступной группы закончена. Операцию по задержанию, условно названную «Гнездо Шарташа», начнем осуществлять утром. Иван Алексеевич, дайте полную картину.
Майор Морозов полистал рабочую тетрадь, нашел нужную страницу.
— Вот что мы имеем сейчас, — повернул страницу лицом к товарищам.
В тетради была вычерчена схема, похожая на те, которыми поясняют государственное устройство в учебниках обществоведения. В самом низу — треугольнички с фамилиями огранщиков, от них нити, собираясь в пучок, утыкаются в кружок с надписью: «Чердынцев — посредник». От Чердынцева красная линия в центр листа к синему прямоугольнику, похожему на дверную дощечку, с обозначением жителя — «Боровлянский». И уж отсюда расходящиеся лучи вели к овалам с названиями городов: Самарканд, Бухара, Махачкала, Хасавюрт...
Чертеж походил на паучье гнездо, в центре которого затаился главарь шайки. Задень неосторожно хоть одну нить — все хитросплетение дрогнет, расползется.
Итак, куда наносить первый удар? В центр? Обезвредить паука? Такая мысль приходила каждому, но в то же время каждый сознавал несостоятельность подобного тактического хода.
Допустим, Боровлянский задержан. Этакий тучный плешивый старик с сединой на висках и затылке, хватается за больное сердце, покачивает головой и укоризненно говорит: