Человек. Выпивать содержимое склянок, конечно, не стоит, так же как, скажем, и пить молоко, подкрашенное синими бактериями, но если нанести их на шерсть, ничего страшного не произойдет. Тем более что потом их можно будет легко смыть.
Мартышка. То есть как — смыть, дорогой Человек? Я была уверена, что вы принесете несмываемые краски… А может быть, у вас их просто нет?
Сова. Ишь ты — несмываемые! А ежели ты белых зверей разрисуешь так, что их мать родная не узнает… так им всю жизнь и ходить?
Человек (смеется). Не обижайтесь, милая Мартышка, но именно поэтому я не рискнул принести вам такие краски. Конечно, мы, люди, умеем прочно и красиво перекрашивать мех, кожу и перья в любые цвета. Не так давно наши ученые научились даже деревья окрашивать на корню, вводя краску прямо в ткань живого дерева, и теперь на Карпатах красят древесину бука, пока он еще растет. Но эксперимент есть эксперимент — тем более с живыми животными. Вдруг им не понравится узор, который вы им предложите?
Мартышка. А мы сейчас проверим. Итак, перед вами зебра-альбинос, лишенная своих обычных черных полос.
Удильщик. Минуточку, Мартышка, — удачно сказано, я должен это записать:
Можете продолжать.
Мартышка. Дайте, пожалуйста, склянку с черным микробом… благодарю. Смотрите все: я рисую на зебре картину в виде бесформенных пятен.
Гепард. Так сказать, черным по белому.
Мартышка. Вот именно, дорогой Гепард. А теперь я отхожу в сторону и умываю руки.
Кашалот. Позвольте, Мартышка, а куда вы дели зебру?
Мартышка. Она стоит там, где стояла, дорогой председатель, но теперь вы ее не видите на фоне куста.
Сова. Чудеса, да и только… Я уж на что глазастая, а и то не вижу.
Мартышка. Теперь вы убедились, что абстрактный рисунок на шерсти делает его владельца незаметным.
Человек (смеется). У нас, людей, художники, создавая абстрактное полотно, обычно добиваются обратного — становятся очень заметными. Должен сказать, милая Мартышка, что ваш шедевр напоминает раскраску, которую применяют военные для маскировки. А секрет очень прост: бесформенные пятна расчленяют контур предмета или животного и оно словно исчезает с глаз. Такая раскраска у нас так и называется: расчленяющая. Кстати, обычная полосатая раскраска зебр тоже расчленяющая, поэтому их так трудно увидеть даже вблизи.
Гепард. Одного я не понимаю, дорогая Мартышка: почему вы зебру не покрасили под зебру?
Мартышка. Художник не должен слепо копировать природу! Кроме того, под зебру я решила покрасить жирафу, под жирафу — тигра, под тигра — оленя, под пятнистого оленя — питона, под тигрового питона — ворону, под ворону — лисицу, под лисицу — воробья, а кита… кита… сейчас придумаю…
Удильщик. А белого кита мы покрасим под рябчика!
Стрекоза. А как же ежик? Он так и останется белым?
Удильщик. Разумеется, нет, Стрекоза, — ежик станет шедевром живописи, он будет похож на махровый цветок, даже еще прекраснее: мы решили каждую иголку покрасить в другой цвет! Конечно, это длительный и кропотливый труд, но ради искусства… Да, я забыл сказать, что зебру Мартышка покрасила под самого сильного и свирепого из обитателей морей — зубатого кита, ближайшего родича дельфинов — косатку!
Человек. Любопытно, друзья, что чередование бесформенных темных и светлых пятен на коже косатки не только расчленяет ее контур, но и создает, как говорят военные моряки, «впечатление ложного курса»: очень трудно определить, в каком направлении косатка плывет. Недаром военные корабли именно так и раскрашивают в целях маскировки… Ну, дорогой Кашалот, каково ваше впечатление о диссертации?
Кашалот. Я полагаю, что представленных диссертантами материалов вполне достаточно для присвоения им ученого звания кандидата в кандидаты всяческих наук. Мартышка, Удильщик, от души поздравляю вас!
Музыка, приветственные возгласы.
Что касается изложенного плана покраски, то пусть альбиносы напишут заявление в трех экземплярах и приложат к нему фотокарточки — до и после покраски. Только после этого я наложу резолюцию о разрешении на обмен белой раскраски на расчленяющую.