Стрекоза.
Колокольчик.
Кашалот. Стрекоза, ответственнейшее дело вы превращаете в оперетту! Никаких экспедиций, никаких проб — это слишком канительно и долго. Мартышка, ознакомьте всех с моим планом.
Мартышка. С удовольствием! Как всегда, наш находчивейший из председателей решил проблему просто и изящно: при КОАППе открывается Микробиологический институт и повсюду уже объявлено, что в него производится дополнительный прием.
Всеобщее изумление.
Рак. Почему дополнительный? Разве основной прием уже был?
Мартышка. Разумеется, не был, но какое это имеет значение? Дополнительный прием — это тонкий психологический ход, Рак. Эффект потрясающий: у нас уже больше двух тысяч заявлений на одно место!
Удильщик. Великолепно — мы проведем конкурс под девизом: «Алло, мы ищем микроталанты!»
Сова. Глядите-ка, вроде бы один этот… микроталант сюда направляется.
Коапповцы напрягают зрение и замечают Микроба .
Стрекоза. Ой, вижу, вижу — Микробчик, такой симпатичненький, пушистенький!
Рак. «Пушистенький»… Космы отрастил длинней себя.
Мартышка. У микробов это называется не «космы», а жгутики, с их помощью они передвигаются, и потом, Рак, мы должны судить не по космам, а по способностям!
Микроб. Способности у меня есть, все говорят. Потому к вам и пришел. В вашем институте готовят тэнкистов?
Кашалот. У нас военным специальностям не обучают.
Микроб. Ну вот, а все говорят, танкист — самая мирная профессия. И самая модная. Мне еще советовали: будешь поступать, подавай на факультет сточных наук.
Удильщик. «Точных наук», вы хотите сказать?
Сова. Ты бы хоть говорить грамотно научился. «Сточных»…
Микроб. А каких же? Там готовят микробов, которые очищают сточные воды — ну, с фабрик, заводов: в этих водах разные вредные химические вещества, микробы их съедают и вода становится чистой. А мне как раз нужна чистая работа.
Удильщик. Постойте, дружок, но почему вы назвали этих микробов «тэнкистами»?
Микроб. Вы что — взаправду не знаете? А-а, понял — проверяете меня. Ну, про тэнкистов я все выучил! Как же их еще называть, если они живут в тэнках, или в аэротэнках… Аэротэнк — это такой резервуар, вроде пруда, и туда все время подают воздух, потому что микробам, которые там живут, нужно много кислорода, а иначе в этих сточных водах и дышать нечем. Вода в аэротэнках так и бурлит, так и кипит, а я как раз люблю кипучую деятельность.
Кашалот. Я вас хорошо понимаю, но факультета сточных наук в нашем институте пока нет. Зато есть много других: медицинский, горный, сельскохозяйственный, химико-технологический, факультет общественного питания… Выберите любой и подайте заявление в приемную комиссию, Птице-Секретарю.
Мартышка. И приложите, конечно, документы — автобиографию и прочее. Поторопитесь, дорогой жгутиконосец, — скоро олимпиада.
Микроб. Ладно. Если по-честному, мне все равно, куда подавать. (Удаляясь.) Лишь бы в институт. (Возвращается.) Да, забыл спросить: а как с общежитием? Все говорят…
Мартышка. Вы меня слушайте, а не всех: одиноким предоставляется общежитие. Видите вон те чаны?
Микроб. Ага, вижу. Значит, одиноким? Ну, мне бы только вселиться, а потом… (Направляется к одному из чанов.)
Рак. Знаю я, что потом: минут через двадцать на месте одного микроба будет два, потом четыре, восемь, шестнадцать… Через сутки их уже миллионы!
Сова. Так это ж хорошо, Рак: в одиночку-то Микроб ни с каким делом не справится — уж больно мал.
Удильщик. Мартышка, вы упомянули о какой-то олимпиаде…
Мартышка. Что значит «какой-то», Удильщик? Только олимпиада позволит нам выявить самых одаренных!
Рак. А где гарантия, что это будут действительно одаренные?