Однако вместо ожидаемых выяснений отношений — казаки с ним поручкались, отшучиваясь, а лекарь мой и вовсе — к нему за стол уселся.
— Кто это, Степан? — Поинтересовался я у казацкого десятника.
— Купец и кузнец наш поселковый, Гаврило.
— Это который зубы дерет? — Проявил я осведомленность, про себя недоумевая, чего это Антон Сергеевич с ним беседует задушевно, словно старые приятели встретились, они же как конкуренты вроде…
— Он самый, — словоохотливо подтвердил Степан и добавил. — мастер отменный к тому же, а зубы не только драть щипцами может, но и выбивать, потом горстями собирать приходиться! Увидите сами, Ваше Благородие, на Масленицу, как кулачный бой будет…
Таких посетителей как мы — обслуживал сам хозяин, с двумя половыми на подхвате. Меню особыми изысками не блистало, зато еда была простой, сытной и горячей. А выставленное хозяином трактира ведро полугара, после затребованной казаками проверки — исправно горело язычками бледно-синего пламени. Я на спиртное благоразумно не налегал, а больше слушал, время от времени задавая вопросы. А казаки, убедившись что заезжий иноземец, решивший осесть здесь, нос не задирает и родовитостью не кичится: охотно удовлетворяли мое любопытство, не забывая основную цель нашего сегодняшнего мероприятия — гуляли на всю катушку, вернее — на мои деньги…
Впрочем, о сравнительно небольших тратах я не пожалел — мне ещё здесь жить и работать. А то, что я узнал о состоянии криминогенной обстановке в окрестностях — заставило задуматься. Тут и башкиры нет-нет пошаливали, а ближе к Троицку и степям будущего Казахстана — киргиз-кайсаки нередко сбивались в банды и промышляли налетами как на русских переселенцев, так и на башкир. Завозимый заводчиками контингент тоже не отличался законопослушностью, а постоянный кадровый голод приводил к тому, что и откровенно уголовные рожи находили приют на заводах, включая и беглых крестьян.
Зря я по утрам бегаю без своей сабли, да и вообще — надо завтра доставшийся мне пистолет опробовать. А ещё лучше, по примеру вот этих бородатых мужиков, у которых поголовно и гирька в кармане имелась, и нож за сапогом, вдобавок к штатному оружию — обзавестись средствами самозащиты подобными и умением их применения. О чем тут же и договорился с десятником, тот, оценив мою щедрость — без колебаний согласился на частные уроки.
Само казацкое сословие уральское, вопреки моим стереотипам — было неоднородно: среди присутствующих потомственных казаков было мало, а большая часть (надо за языком следить, кстати, не следует казаков мужиками называть) происходила от оказаченых крестьян. Хотя, следует признать — с приличным боевым опытом, большинство из моих новых знакомых в подавлении Пугачевского восстания участвовало и в усмирении взбунтовавшихся башкир. Да и в войнах, которые Российская империя вела не переставая, казаки в стороне не отсиживались…
С кузнецом Гаврилой познакомился, но пообщаться особо не получилось — атмосфера всё продолжающегося и набирающего обороты чада и кутежа не располагала к разговорам на профессиональные темы. Оставлю это на будущее, не дело из-за каждого чиха в завод мотаться, что-то можно и у кузнеца сделать, привлекая его в качестве подрядчика.
Казаки, наевшись и напившись — запели, причем ту песню, которой я Демьяна научил, «Когда мы были на войне». Душевно получилось, хоть и без музыки. Казаки из тех, кто помоложе — стали о неких весёлых девках поговаривать, порываясь продолжить культурную программу после трактира, семейные засобирались по домам. Тепло попрощавшись со служивыми, оговорив ещё раз с десятником мои тренировки — отправились и мы до дома, Антона Сергеевича пришлось даже поддерживать, чтоб не сверзился. Демьяна тоже изрядно мотыляло из стороны в сторону, он часть дороги прошел с нами, прежде чем разойтись.
— А я думал, что без мордобоя не обойдется. — Высказал то, что тревожило весь вечер. — Хорошо, что никто не заявился, да между казаками споры в свару не переросли!
— Степан их вот где держит! Не забалуешь! — Показал кулак Демьян, а лекарь оживился, выказав неожиданно кровожадность.