Отложил пару кусков Демьяну с невестой, один для Дитриха, по пять штук каждому из трёх купцов (предварительные договоренности были, а вот теперь и первая продукция) отправлю с Глашей сегодня же, как презент и образцы, домой обязательно побольше — пусть Марфа с этим мылом стирает, а не щелоком. И пять брусков отнесу сегодня же Лугининой, давно хотел зайти, а тут вроде и со своим интересом наведаюсь, но не с пустыми руками!
Дома ещё раз распорядился, чтоб баню к вечеру обязательно истопили. Дитрих был зван, вместо привычных в это время сборищ субботних, где заводские служащие в карты резались, да пьянствовали (на подобное мероприятие меня и хотел пригласить сегодня Дитрих) — надо продвигать такие вот, с элементами здорового образа жизни и обязательным квасом после парилки! Ещё бы пива, но увы, пивоварен в округе не было, вот ещё одна зарубка в памяти — найти умельца и организовать пивоварню, гораздо лучше, чем полугаром под сорок градусов травится…
Митрич на напоминание о бане заворчал:
— Да помню, барин, помню! Эх, никаких дров не напасешься эдак, посреди недели топи, в субботу топи!
— Не ворчи, Митрич, баня то у вас — одно название! Надо новую ставить, чтоб не по черному топилась, тогда там хоть через день мыться можно!
Митрич поспешил убраться, пока я его ещё чем-нибудь не озадачил, ворча на ходу:
— Где это видано, чтоб православные опосля энтого гузно мыли, да ещё холодной водой! Обасурманил немец лекаря нашего…
Тут Митрич угадал, это я убедил Антона Сергеевича в пользе мытья жопы после туалета, тут и гигиена, и профилактика геморроя. Мох в качестве средства гигиены не понравился, а к соломе, что у Демьяна в толчке была — даже не притрагивался. Лекарь, кстати, после моих убедительных аргументов — стал апологетом подмывания сразу, ибо что такое геморрой — знал, благодаря профессии выбранной…
Татьяна Терентьевна, как и в прошлый мой визит — встретила благосклонно и отказа отобедать не приняла, впрочем и я не сильно отказывался. Мыло презентованное оглядела с любопытством, понюхав даже. А уж мой рассказ о мыле, сортах его и свойствах — выслушала с интересом, женщина есть женщина. И даже, под впечатлением от моего рассказа — тут же опробовала принесенные образцы, с удивлением заметив:
— Действительно, не хуже итальянского! Херр Герман, как только сделаете мыло с этим скрабом и натуральными ароматами, сразу ко мне! У вас выкуплю! Скоро уже хозяин приедет, внуков привезет и Сашеньку!
Уверил её, что никак не забуду и перевел разговор на возможность пообщаться со строителями и садовником, Татьяна Терентьевна тут же распорядилась привести одного из десятников, приказав ему показать мне ход строительства, вернее — уже отделочных работ. Тот со всем вежеством согласился, поклонившись и отправились на экскурсию по дому.
Вроде и придраться не к чему — выполнил приказ барыни, показал что сделали и что ещё предстоит выполнить, а по факту — на контакт не шел ни в какую. Стоило что-то спросить о том, что касалось профессиональных секретов — тут же впадал в косноязычие и отделывался междометиями. А под конец, когда допёк его расспросами в конец — огрызнулся:
— У нас хозяин — Ларивон Иванович, вот и весь сказ! Распорядиться секреты чужим выдать — противу его воли не пойдем, а сейчас не обессудьте, барин!
— Да какие у вас секреты! — Обидно, конечно, что общение не заладилось. — Как материалы налево пропивать, да хозяину втюхивать, что не покладая рук работаете, а сами филоните в это время⁈ Тоже мне, секреты, я и сам строитель, в некотором роде!
Жаловаться Татьяне Терентьевне всё же не стал, всё-таки коллеги. Если и садовод такой же упертый окажется, то я не знаю. Ладно, главное с него посадочный материал выцарапать, хозяйка ведь добро дала! И словно в подтверждение теории о том, что жизнь состоит из чередующихся черных и белых полос — с садовником их крепостных до самого вечера проговорили, зацепившись языками. Очень нужным, а главное полезным знакомством сегодня обзавелся! Картофель на семена, которой поначалу мне Левонтий (так звали Лугининского крепостного, ответственного за сад) пообещал мешок выделить, после продолжительной беседы превратился в два. Скрепя сердце оставил её пока в надежных руках Леонтия, мне пока негде хранить, да и садить тоже, если по существу…