Сегодня у меня весь день, получается, на производстве, ну и хорошо, своими глазами посмотрю, что тут происходит. Собрал тех, кто не при деле, в сарае и на примере происходящего на печи стал объяснять, что мы делаем и зачем. Чтоб имели представление, а не просто механически повторяли увиденное. Дети слушали с интересом, а освоившись — и вопросы начали задавать. Пару лет — и своих молодых специалистов воспитаем, а Дарья вообще далеко пойдет, с её бойкостью и любознательностью…
Ближе к обеду нагрянул батюшка с безмолвным сопровождающим, видать служка какой-то, без предупреждения начав с порога укоризненно выговаривать:
— Ну как же так, херр Герман, новое предприятие и без освящения⁈
— Да какое там предприятие, сами видите — сарай стоит! До предприятие далеко ещё! — Включил я дурачка.
— А между тем толки о мыле вашей выделки уже по всему заводу идут, херр Фальке! — Не поддался на мою уловку Никанор и нахмурился. — Али не желаете освящать начинание⁈
— Желаем, батюшка, желаем! Давайте в любое удобное для вас время сие таинство проведем!
— Всё с собой, сын мой! Коли согласен, сейчас и освятим!
— Госпиталь мы о том году освятили, батюшка, как построили! — Почтительно, но твердо завил Демьян, когда священник сунулся было к избе, после чего тот с недовольством развернулся к мыловарне.
Естественно, все тут же побросали дела и сбежались на представление. Служка разложил причиндалы на лавке, батюшка изобразил четыре креста на стенах елеем, поставленным басом пропел:
— Благословен Бог наш…
И уже без особого огонька и старания отбарабанил псалом, напоследок благословив всех из присутствующих. Заметив, что Никодим и уйти порывается, и мнется, словно чего-то ждет — догадался и подозвал Демьяна:
— Рассчитайся, пожалуйста!
Они отошли в сторону, а отвернулся, чтоб скрыть усмешку, вызванную тем, как яростно принялся торговаться Демьян. Вот что обещанный пай с прибыли, как личная материальна заинтересованность творит! Куда только подевалась недавняя почтительность к институту церкви и представителю её интересов!
— Бу-бу-бу… — неразборчиво доносился голос попа, убеждающий Демьяна не скупиться.
— Сирот приняли на иждивение, батюшка! — Приводил контраргументы мой управляющий. — Обули, одели, жрут каждый день, нет у нас столько!
Всё таки сговорились, но батюшка всё так же продолжал топтаться во дворе, никак на обед ещё напрашивается? Видя, что я сам не догадываюсь — Никодим зашел издалека:
— А вот мыло ваше, херр Фальке, можно любопытство удовлетворить?
— Конечно! — Догадался я. — Демьян, два куска выдели святому отцу, на благо! Да в холстину заверни!
Батюшка на этот раз и святого отца проглотил без возражений, дождался принесенного свертка и развернул, принюхиваясь, после чего с возмущением выдал:
— Но это же не то, что я у Татьяны Терентьевны видел! То и пахнет приятственей, и цвет лепше!
— То для жинок ведь, батюшка! — Принялся увещевать. — А вы же мужчина!
— У меня попадья и поповны!
— Простите, батюшка! — Повинился. — Привык у себя в Неметчине, что наши святые отцы без жен живут, содомиты через одного! Сразу же как ещё такое мыло сварим, вас не обделим! Пока кончилось всё, увы…
Никодим вручил холстину с отжатым у нас мылом служке, отправил его восвояси, а мне предложил:
— Проводите меня немного, херр Герман!
Да что ему от меня надо⁈ Надо сказать Демьяну, чтоб не торговался с ним больше, а то и мертвого задолбает! Не показывая раздражения — вышел с ним за ворота и едва отдалились от госпиталя, как Никанор елейным голосом начал меня охмурять по новой, почему-то инструктируя: как мне подобает подготовиться перед принятием таинства крещения. Пришлось в очередной раз обозначить свою позицию:
— Батюшка, я ведь вам упоминал о своих обстоятельствах! Ни о каком переходе в православие пока речи быть не может!
— Но как⁈ — Растерялся Никанор. — Церковь не одобрит брака Александры Максимовны с иноверцем!
Больших трудов стоило сдержаться, сделал несколько вдохов и выдохов и уже спокойным тоном пояснил, что брак с Александрой Максимовной — вилами на воде писан! После чего закруглил разговор и оставив растерявшегося попа одного — вернулся в госпиталь, в самом мрачном расположении духа. А за обедом поел без аппетита, с одной мыслью в голове: «Обложили, демоны! Хер вам, а не брак по расчету! Хотя, надо ещё посмотреть, что за Александра…»