От души посмеялся над историей, заодно в очередной раз убедившись, что мне мало того, что какой-то неликвид пытаются втюхать под видом невесты, так ещё и психически неуравновешенную особу в придачу. Хотя, если бы меня пороли каждую неделю, тоже с психикой проблемы начались, однозначно…
Допил, пока не остыло, отвар, чуть горчащий и больше отдающий на вкус прелой соломой и отправился до дому, быстрей бы уже со всем этим покончить. Меня уже ждали, Митрич запряг лошадь в сани, на мой робкий вопрос, к чему такие церемонии — Антон Сергеевич приободрил:
— Не все после Гаврилы своим ходом уйти могут…
Смирившись с необходимостью предстоящего нелегкого испытания — залез в сани и тронулись, зелье начало действовать, но почему-то боль так и не прошла толком. Зато побочные эффекты проявились в полной мере, а я ведь ещё ночью прикладывался к водке, немного, но всё же. Как бы тут не отъехать по дороге, глаза непроизвольно закрываются, как же измучился за эти сутки с небольшим…
Едва показалась кузница, как сработала психосоматика по полной — боль как по волшебству ушла и в голову закралась мысль: «А может всё не так уж и плохо, стоит ли под нож ложиться, а вдруг само пройдет?» Пришлось прибегнуть к самоубеждению:
— Я мужик, я смогу!
— Герман! — Поразился Антон Сергеевич. — Вы заговариваетесь, какой же вы мужик, вы дворянин!
— Да, я дворянин! Я смогу! Я мужик!
Подобие стоматологического кабинета было устроенно прямо на улице, что учитывая отсутствие нормального освещения — было оптимальным вариантом. Кресло заменяло бревно у стены кузни, а саму стену украшали основательно вбитые скобы, к которым меня тут же и привязали, несколько успокоив — видно, что дело знает Гаврила туго, сейчас главное пережить пять-десять минут позора и всё кончится наконец, вымотал этот зуб проклятый!
Эх, сейчас бы стиснуть зубы… Гаврила споро крючком обработал десну, вооружился какой-то приспособой (видимо, это и есть зубной ключ) больше по форме напоминающей большой штопор с обрезанной спиралью, так, что остался лишь крючок — зацепил за зуб, немедленно отозвавшийся вспышкой и стал его расшатывать. А я непроизвольно зарычал, вызвав одобрительный комментарий кузнеца:
— Как волчонок!
Что характерно — недавно выпитый в качестве обезболивающего отвар практически не действовал. Гаврила чуть не свернул мне челюсть в попытке выдернуть зуб, вполголоса выматерился и по новой начал расшатывать. А я догадался, что опять всё пошло не по плану, кроя в три этажа про себя всю ранее прочитанную литературу про попаданцев — задергался, мыча и пытаясь вырваться. Но тщетно, привязали на совесть. Наконец кузнец оставил в покое мой зуб и вытащил зубной ключ, чем я тут же воспользовался, закрыв рот и сжав зубы, с твердым намерением прекратить этот балаган.
— Не поддается, Антон Сергеич, — с некой растерянностью доложил Гаврила. — я и так, и эдак, а он как влитой сидит!
— Не может быть! — Удивился лекарь и наклонился надо мной. — Ну же, Герман, открой рот!
— Идите на фуй! — Рот я лишь чуть-чуть приоткрыл, чтоб выплюнуть хлещущую из развороченной десны кровь и озвучить свои требования. — Ражвяжывайте!
Доктор сухо и бесстрастно принялся обрисовывать мне то, что меня ожидает в случае не доведения операции по удалению зуба до конца. Свою разбарабаненную правую половину лица я утром имел удовольствие наблюдать в зеркало, так что умом его аргументы понимал, а вот организм против дальнейшей пытки протестовал. Так что скалился и рычал, но зубы не разжимал.
— Да что вы его уговариваете! — Не выдержал кузнец. — Он же ошалел от боли, сейчас мы ему рот-то приоткроем и палку вставим!
— Не надо! — Пришлось взять себя в руки, перспектива умереть от сепсиса совсем не прельщала, поэтому собрал волю в кулак и сдался. — Быштрее тока давайте, шука!
Лекарь с изрядной опаской вооружился крючком, терзал зуб с полминуты, после чего признался:
— Не видно ничего, вроде обычный зуб… Гаврила, а помнишь дьячка того, у которого под больным зубом соседний врос, а корни сбоку?
Кузнец с такой экспрессией перекрестился, что я, почуяв недоброе — с новой силой забился в путах.
— Херр Герман! — Начал успокаивать Антон Сергеевич. — Хорошо всё будет, это тогда мы несколько часов возились, не зная в чем причина! А сейчас быстро всё сделаем! Гаврила, неси долото и нож!
Быстро не быстро, но однако справились совместными усилиями. Только лекарь лишь советами помогал, да под конец придерживал мне челюсть снизу, когда Гаврила долотом выбивал зуб. Да я процессе сомлел один раз, потеряв сознание, так что когда всё закончилось — неописуемое облегчение испытал. Молодец Антон Сергеевич, что догадался на лошади приехать! А челюсть Гаврила мне знатно разворотил, судя по высказанному желанию лекаря наложить швы.