А уж с чем он приедет из столицы — оставалось только гадать. И готовиться, ишь ведь какой ушлый и прыткий, мало мне здешних проблем. И не стоит исключать того, что нет никаких иных попаданцев, кроме меня. Плодить иные сущности, так сказать, но паранойя — друг героя, предусмотрительность — убер аллес!
В Троицке пришлось задержаться на неделю — деловые контакты совместил со светскими визитами. И вопросы о строительстве и функционировании первого уральского училища обсуждали, и продвигал идею о создании сети рестораций. Мне ведь и картофель надобно сбывать, коего скоро хоть завались будет, и мясорубки с сепараторами пристраивать…
Первый порыв написать письмо в Санкт-Петербург Лариону Ивановичу, предупредить о возможных препонах со стороны выехавшего башкирского посольства по части тяжбы за землю — пришлось унять. Он раньше меня это узнает, да и не след сгоряча, на эмоциях — тревожить. Решил всё обдумать, и уже вернувшись в Златоустовский завод — написал обстоятельное письмо, в коем предложить не доводить дело до судебной тяжбы, а решить дело с башкирами миром и взаимными договоренностями. Естественно, только при личной и конфиденциальной встрече…
Новый, тысяча семьсот восемьдесят пятый год встретили в отнюдь не узком семейном и дружеском кругу, на радость Татьяне Терентьевны. Той роль гостеприимной хозяйки была по душе, а вот я, всё более и более вникавший в финансовые дела — только качал головой. Несмотря на успехи — деньги улетали быстрей, чем приходили, и как реализовывать устройство училища, плюс создание сети ресторация, для начала хотя бы в нашем узде, не обращаясь за помощью к тестю — непонятно. И это я ещё не беру в расчет другие задумки, которых множество, и все они необходимы. Хоть я и знаю, что все они стоящие и в будущем принесут немалую прибыль, но на их создание, отладку и обкатку процесса производства — тоже нужны деньги…
Хотя грех жаловаться — школа работала, дети учились. Все лугининские заводы работали без продыха, спеша успеть произвести до весеннего половодья как можно больше продукции. Мои экспериментальные производства тоже не простаивали, а Дитрих отобрал наиболее бойких ребятишек из числа тех, кто постарше и натаскивал на геологов. Сейчас проходили теорию, а ранней весной, едва сойдет снег — отправятся на полевую практику.
И не только золото искать, тут у нас под боком, на юго-восточном берегу заводского пруда месторождение графита находится (не зря я в детстве краеведческий музей любил), ещё озеро Еланчик с тем же графитом ждет своего часа, а прототип станка для изготовления половинок карандашей — уже работает, к весне и полноценный рабочий изготовим. Надеюсь, что по крайней мере в своем отечестве — станем первопроходцами в деле производства различных графитовых, а там, чем черт не шутит — и цветных карандашей. А я ведь и устройство цангового вполне себе помню…
В конце января пришло письмо от Лариона Ивановича, оставившее двойственное впечатление. Хвалился, что везет патенты на дворянство для Лариона и старшего внука Ивана (Коля ещё по малости лет и недостаточной выслуге в Преображенском полку — не заработал). Отдельно, с многочисленными и неоднократными благодарностями распинался о том, что теперь мыло фабрики «Сокол» — поставщик императорского двора. В связи с чем сам Ларион Иванович вынужден ненадолго задержаться, для обустройства мыловаренного производства, впрочем — мы это предвидели.
Затем сожаления, причем перемежаемые кляксами. Подозреваю, что умышленными, дабы зацензурить некие непечатные выражение, вырвавшиеся у Лариона Ивановича непроизвольно, в процессе написания. Ничего, я эти кляксы сам озвучил, пока читал, и ничуть не хуже тестя. Остальные придумки у двора её величества хоть и вызвали мимолетный интерес, а вот никаких привилегий за них нам не выдали. Зато образцы мясокруток и сепараторов расхватали иностранные послы, причем после прямого указания самой императрицы (Ларион Иванович был против поначалу). Зело гордой тем, что удалось удивить иноземных дипломатов.
Письмо читал при Сашеньке, вслух, та при моих комментариях вначале залилась краской, потом с уважением заметила:
— Не хуже деда можешь, ну вот какой ты после этого немец⁈
В постскриптуме Ларион Иванович добавил, что привезет старшего внука с собой, так как не знает что с ним делать: кутит напропалую, наделал долгов и склонен к оголтелой лудомании, сиречь — играет в азартные игры без удержу. И выражал надежду, что помогу наставить старшего и непутевого внука, разбаловавшегося в столице на службе, на путь истинный. Озадачил, честно говоря, я проговорил последние строки и вопросительно поглядел на молодую жену: